— Ты и сейчас их носишь.
— Потому что хорошее со временем становится еще лучше, а за ним и остальное подтягивается. Брось, ты ведь не собираешься торчать здесь, пока все плещутся в бассейне?
— Не собираюсь. Пусть только Бетани попробует завизжать. Брызнешь на нее, и она уже верещит, как малявка. Не понимаю, зачем надо было ее приглашать?
Понятно, кризис миновал.
— Она здесь в гостях. — Молли встала. — Это ее мама устраивает скандалы. А если Бетани будет общаться только с ней, она вырастет в точности такой же. Вдруг, если ты покажешь, как можно веселиться, ей это понравится?
— Ага. Конечно. Ты сама-то в это веришь?
Молли пожала плечами.
— Стараюсь. По крайней мере, пусть посмотрит на нормальных людей.
— Ладно, ладно. — Лиззи еще раз посмотрела в зеркало. — Правда у меня по-настоящему красивые ноги? И волосы. Натуральных блондинок не так уж много. Это у меня от папы и дяди Ника. — Она накинула на плечи большое полотенце с вылинявшим Оззи Озборном. — Все. Я готова.
— Молодец. А я еще нет. Беги за Бутчем, встретимся у бассейна. И не вздумайте лезть в воду, если рядом нет взрослых. Дяди Ника, например.
Лиззи скорчила рожицу.
— Да знаю. Мы оба хорошо плаваем. Нас мама научила.
Они вышли из комнаты Лиззи. Девочка побежала за Бутчем, а Молли зашла в свою спальню. Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и вздохнула.
Наконец-то одна.
Как родители с ними справляются? Надо все время чем-то их занимать. Следить, чтобы не поранились. Не скучали. Переживать за них. Успокаивать, когда капризничают. Мечтать, какими они станут, а потом снова переживать. Столько любви, столько ответственности. Столько огорчений.
— Спасибо, это не по мне. — Молли отошла от двери. Она очень полюбила Лиззи и Бутча, правда, но расставалась с ними с облегчением. Звонить им, писать письма, приезжать в гости. Играть вместе. Но отвечать за них?
— Наркотики, уличные шайки, сигареты, попытки устроить в самый лучший колледж. С кем они дружат? Вдруг они напьются и станут гонять на машине? Заниматься незащищенным сексом? А потом женятся, выйдут замуж, заведут своих детей, и все пойдет сначала: ветрянка, содранные коленки, слезы, потому что они не такие, как все, и грудь у них еще не выросла. Да мало ли что? А у тебя каждый раз сердце на части разрывается. Только начни — и никогда не перестанешь быть родителем.
Хотя некоторые так никогда и не начали. Например, ее родители. С таким же успехом они могли отложить яйцо, а когда Молли вылупилась, уплыть.
— Нет, я не стану так поступать с ни в чем не повинным ребенком, — вслух заявила Молли, стянула топ, шорты и прошла в ванную. — Если уж в тебе этого нет, притворство не поможет.
Подставив голову под струи воды, Молли с головой ушла в самокопание.
Она эгоистка. Пустышка. Легкомысленная девчонка, которая боится ответственности. Где-то там, глубоко-глубоко в душе, оставалось пустое место, которое надо было заполнить чем-то… но чем? То, что должно было там вырасти, так и не выросло, никто ему не помог, не поддержал.
Если бы только она знала, что должно там находиться, она бы все исправила. Господи, всю свою жизнь она мечется, пытаясь отыскать это неуловимое что-то.
Она взяла мочалку и гель для душа и принялась намыливаться.
Ее тело было прекрасно. Она не жалела на это сил.
Чтобы никто не догадался про пустой угол в душе.
— Хватит стенать, — скомандовала она себе. — Оставь это на ночь, как всегда. Сделай рекламную паузу.
Она повесила мочалку на хромированный крючок и принялась намыливать голову. И запела:
— Выброшу этого мужчину из головы, хей! [20]
— Хей-хей, — подхватил Доминик, отдергивая штору. — Слышала новости, Молли? Всем приказано экономить воду.
И забрался к ней под душ.
Она попыталась бросить на него возмущенный взгляд, но не очень получилось: во-первых, мешала пена, во-вторых, Молли дико хотелось прижаться к нему всем телом.
— Сумасшедший. Посреди дня. А если кто-то из детей…
— Они плещутся в бассейне вместе с Тейлором. Он их развлекает тем, что швыряет в воду с бортика. Это про экономию воды.
Он прижался к ней:
— Давай помогу.
Молли опустила руки, пальцы Доминика зарылись в ее волосы и стали нежно массировать голову.
— Как приятно. У тебя здорово получается. Много тренировался? Нет, не отвечай.
Она подняла к нему лицо, и его скользкие от шампуня ладони опустились ей на плечи. Упругие струи воды лились сверху, текли вместе с пеной по лицу, по груди, по его ладоням на ее груди. От воды его волосы стали темнее, а ресницы слиплись стрелками. Он лукаво улыбался, блестя глазами, и походил на озорного мальчишку, чертенка.
А его руки, пальцы, губы дарили ей райское блаженство.
— Теперь… моя очередь, — прошептала Молли, прильнув к нему, когда затихла последняя волна наслаждения.
Он поцеловал ее мокрые волосы.
— Ты, кажется, обещала меня вымыть?..
— Никогда, — она взяла мочалку и гель для душа, — не отказываюсь от обещаний.
Она принялась намыливать ему грудь и плечи, мочалкой выводя на его теле сложные узоры.
— Ин… хм, интересный способ мытья, — вырвалось у Доминика, пока Молли взбивала пену вокруг его сосков. — Никогда не думал… Молли? Если не хочешь… о господи…
Она опустилась на колени, ловко орудуя мочалкой.
— Бедный мой, — пробормотала она, забыв про все свои благие намерения. На самом деле она собрала чемоданы и сбежала отсюда в первый же вечер. — Ммм, да ему лучше…
— Молли…
Все, что она сделала потом, было так естественно, как будто иначе и быть не могло.
Молли умела со всей страстью отдаваться настоящему моменту…
Она почувствовала прикосновение его рук; он подхватил ее под мышки, поднял, и они снова смотрели друг другу в глаза, пока их мокрые тела скользили и таяли. Наверное, струи воды испарялись, не успев коснуться их кожи.
Молли изо всех сил обхватила Доминика, будто он был ее соломинкой, он прижал ее к себе, вошел в нее, взорвался внутри, и она взорвалась вместе с ним…
Потом он снова мыл ее, а она — его. А потом ушел, не сказав ни слова, не стал мучить ее разговорами.
Просто поцеловал в лоб и ушел, а она осталась стоять… пока не закончилась горячая вода и холодный душ не привел ее в чувство.
— Ого… — только и смогла сказать она, моргая от стекающей по лицу воды. Потом повернула кран и вышла из душа.
Она завернулась в большое банное полотенце и присела на край ванны. Попыталась успокоить дыхание. Постаралась собраться с мыслями. Разобраться…
Шесть месяцев назад в Лас-Вегасе она развлекалась тем, что разносила в казино коктейли. Каждый раз возвращаясь домой одна. Не домой — в четырехкомнатный люкс отеля «Белладжо». Подсчитывать чаевые.
