Когда губы их оторвались друг от друга, она прижалась к нему и взволнованно спросила:
— Как ты мог думать, что женщины преследуют тебя только из-за твоих денег? Ты должен знать, что ты самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. На самом деле я негодовала и возмущалась именно потому, что мне казалось, что ты обладаешь всем — характером, который выделяет тебя из толпы обычных людей, физическим совершенством и огромными богатствами. И как со всем этим ты можешь любить меня? Я не красивее миллионов других женщин, я солгала тебе, я…
— Ты очень красивая, но, даже если бы это было не так, я все равно любил бы тебя. Я не знаю, но, когда я увидел тебя в ресторане, во мне произошло что-то очень важное, что-то необратимое, как будто все клетки в моем организме расположились вдруг в ином порядке. Я словно перешел в какое-то другое состояние. Я был уже другим человеком. С тобой ведь случилось то же самое, правда?
Она кивнула.
— Да, только я думала, что это страх, так как я знала, что постараюсь во что бы то ни стало увидеть Стефани, но мне кажется, что я уже знала, что в этом чувстве заключено что-то гораздо более опасное. Я продолжала твердить себе, что я законченная идиотка. Что бы там ни было, это все равно продлится недолго — в этом я не сомневалась.
— Я тоже так думал, — сказал он мрачно. — Но чем больше я убеждал себя в том, что, как только я овладею тобой, я утолю эту проклятую, не дающую мне покоя страсть, тем отчетливее я осознавал, что обманываю самого себя. Что не оправдывает, но в какой-то степени объясняет мое жестокое обращение с тобой.
Из-за облака показалась луна, заливая сад дивным золотистым светом. Словно в ответ на чей-то призывный клич, в напоенном ночными ароматами воздухе послышалась нежная, как колокольчик, трель птицы тикау, напоминая им о других влюбленных, сердца которых навеки соединились.
Он, вероятно, понял, что она узнала голос птицы, и, тихо смеясь, сказал:
— Когда мы в первый раз услышали эту птичку, я должен был бы знать, что дело близится к развязке и участь моя решена. Проклятая легенда…
— Я думала, что, как все легенды, она лишь поманит мое сердце надеждой, но не позволит мне никогда достичь того, чего я так страстно желала.
Он слегка запрокинул ей голову. Его необыкновенные, непостижимые глаза были чуть прикрыты, и удивительная улыбка смягчала жесткие очертания его губ.
— Какие же мы с тобой дураки!
Она кивнула и задохнулась от счастья и восторга, когда его сильные руки вдруг оторвали ее от земли.
— Милая, я отнесу тебя в постель, — лукаво улыбаясь, сказал он. — Я уверен, что ты очень устала от всех сегодняшних переживаний и тебе нужно отдохнуть.
— А ты? — озабоченно спросила она.
Ногой, обутой в элегантную туфлю, он распахнул дверь в спальню.
— И с меня на сегодня достаточно переживаний. Мне кажется, что часок-другой в постели мне тоже не помешает.
В этот раз они предавались любви медленно и самозабвенно. Они с наслаждением и страстью ласкали друг друга, чувствуя, как какая-то сила отрывает их от грешной земли и стремительно поднимает ввысь. Их спальня стала сейчас центром и сущностью вселенной, заключив в свои стены пространство и время. Казалось, не существует больше ничего. И единственное, что ощущала Кэндис в этот миг, было переполнявшее ее радостное желание близости, сладкой болью пронзившей ее тело, и его ответ, медленный, сдержанный, терпеливый, дико возбуждающий и полностью подвластный ему.
И наконец, когда она забилась в его руках от страсти и восторга, да, только тогда, он тоже отдался своей чувственности, шепча в безумном восторге ее имя и извергая в нее свой экстаз, утоляя ее голод и заставляя ее парить в каком-то другом измерении, где наслаждение уносило ее на своих крыльях, где все ее тело было расплавленный огонь и мед, где рот ее чувствовал только вкус его губ, ноздри — только его запах, а сердце — его любовь.
— Мне кажется, — сказал он, когда они проснулись в объятьях друг друга, — что все это похоже на сказку с хорошим концом, которая обычно заканчивается словами «они жили долго и счастливо». Это сказано про нас.
— Может быть…
Она почувствовала, как поднялась его грудь, когда он тихо засмеялся. Она протянула руку и ласково погладила завитки волос у него на груди.
— И не подумай, что я суеверный.
Она довольно захихикала.
— Ну что ты. Ни в коем случае.
— Я благодарю всех богов за то, что они ниспослали мне тебя. Я люблю тебя, Кэндис, — взволнованно произнес он.
Именно это простое признание в любви она так хотела от него услышать. Она приблизила к нему свое лицо и нежно поцеловала в ответ.
— Я тоже люблю тебя.
— Я знаю, — сказал он просто, и этого ей было достаточно. Она знала: что бы ни случилось в будущем, их любовь и доверие друг к другу настолько сильны, что смогут вынести любые испытания. И вынести достойно. Они знают друг друга, и это знание будет поддерживать их всю жизнь. Здесь, в этом уголке совсем неподалеку от рая, когда-то оба они узнали его обратную, темную сторону. Отныне они будут жить в раю, который создадут сами.
