Кажется, я кого-то убью сегодня…
Куча народу, говоришь, нас тут будет ждать, да, Димочка? Часом, не та тетенька с красной папочкой, поправляющая каштановые локоны и стоящая вон под той цветочной арочкой не ждет нас сильней прочих?
Я оглядываюсь. Подчеркнуто неторопливо, скользя взглядом по столикам, по убранному цветами залу. Никаких роз — я бы уже, наверное, расчихалась от этого. Подснежники — в маленьких стеклянных вазочках, кажется, не одну теплицу выпотрошили ради этого мероприятия.
Белые скатерти, хрусталь бокалов, свечи, черт побери, свечи — много белых, горящих огоньками свечей… Бутоньерка с подснежником в кармане пиджака попавшегося мне Ильи Вячеславовича…
Гости все сплошь в «торжественном», даже оператор Васильцев, которого я впервые за два года вижу не в его драных джинсах, а в белой рубашке и даже при галстуке…
Как-то это очень не похоже на простую вечеринку.
— Варламов… — опасно улыбаюсь я и разворачиваюсь к своему ненаглядному. — Ты ничего мне сказать не хочешь?
— Как хорошо, что ты спросила, — с глубоким чувством в голосе и с паникой в бессовестных глазах откликается Дима. — Хочу. Спросить. Ты выйдешь за меня замуж, родная?
— Нет! — со вкусом отвечаю я, потому что у меня иных слов нету. — Ты совсем берега потерял, Варламов?
— Не фамильничай, — вопреки моему отказу, Дима прижимает меня к себе еще крепче, — и это неправильный ответ. Давай еще раз. Полина, ты выйдешь за меня замуж?
— Вот еще, — я показываю ему язык. — Весь ли телецентр тут гуляет?
— Неа, только половина, — ухмыляется эта наглая физиономия, — а еще твой главный редактор, часть людей из редакции, которых отбирала Кольцова, и твоя мама приедет через двадцать минут.
Все предусмотрел, поганец.
— Я вообще хотела тихую свадьбу, — пыхчу я, — а ты тут что устроил?
— Ну, уж нет, — Дима смеется. — Я исправляю самую главную ошибку всей своей жизни и буду делать это громко. Я не стесняюсь. А вот выпускать тебя из дому без обручального кольца уже не могу.
С одной стороны — вроде как он ко мне не прислушивается, какой кошмар, да? С другой стороны, эта его безбашенная напористость всегда сводила меня с ума сильнее всего.
— Дима, какая свадьба? — тихо шиплю я уже из последних сил, желая откусить ему если не язык, то хотя бы ухо.
— Наша с тобой, родная, — нахально откликается это чудовище. — Я еще месяц назад подал заявление онлайн. Кстати, Кольцова должна была привезти твое платье. Она его две недели выбирала, я не видел, но если оно ужасное — мы Кольцову сожрем вместо свадебного торта. Договорились? Хотя я в любом случае на тебе женюсь, даже если ты не наденешь платья и завернешься в скатерть.
Элька — паразитка. Молчала. Хотя, её вкусу я доверяю, уж сколько платьев нами было куплено, да и с размером она промахнуться не могла.
— А если я не соглашусь? — вкрадчиво спрашиваю я. Но вообще я уже опешила от уровня его подготовки. И ведь… Ведь я бы не сказала, что он как-то подозрительно много отсутствовал дома. Когда вообще успел устроить это все? И наверное, если бы он сделал все «как полагается» — я бы, скорее всего, отказала бы. Просто потому что опасаюсь снова наступить на грабли. А тут… Тут меня уже настолько пробрало, что я уже с трудом сопротивляюсь этому безумию.
— А ты не согласишься? — Дима поднимает брови, а затем отстраняется, поправляет галстук, и опускается на одно колено.
Я даже знаю, что на нас смотрят, и он это знает, но это не имеет значения.
— Выходи за меня замуж, весна моя, — тепло улыбается он, сжимая мои пальцы в своих теплых ладонях. — Выходи за меня снова. Выходи за меня навсегда.
Ох, Варламов… Мой невозможный.
Какой же невозможный, но смертельно очаровательный гад, этот мой бывший и почти уже будущий муж.
— Я согласна.
Окончательная капитуляция.
О которой я совершенно не жалею.
Черти в Диминых глазах пляшут какую-то безумную лезгинку, да и в моей душе уже летят во все стороны брызги шампанского, и белые единороги танцуют канкан, размахивая во все стороны разноцветными юбками.
Я выйду за него замуж. Снова.
А как Валамов пару недель спустя будет носиться по Парижу в поисках круассанов с вишней и горчицей для своих заветных, то есть меня и нашей с ней будущей дочки — это уже совсем другая история…
