— Нет, — смотрю ему прямо в глаза, отсчитывая про себя, как гулко тарабанит мое сердце. — Я тебя не боюсь.
— Правильно. Я никогда тебя не обижу.
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему так разозлился. Ничего криминального не произошло.
Тернер шумно тянет воздух, заставляя меня поежиться.
— Не произошло. Но могло.
— Господи! Ну, что? Что могло случиться?
— Я не мог дозвониться до тебя три часа, Диана! Три! Зная, что ты на встрече с этим своим дружком, при этом просто не берешь от меня трубку. А дружок, которого ты, к слову, знаешь дольше и лучше меня! Что мне надо было думать?! — орет Джеймс мне в лицо. — Да я, блять, извелся за все это время! Подумал, что что-то случилось. Что ты не хочешь разговаривать. Думал, что сделал не так! Понимаешь?!
— Ты просто мог подумать, что я всего лишь общаюсь. Джейми… — машинально тянусь к мужским щекам, притягивая к себе, и утыкаюсь лбом в его переносицу. Его потряхивает, черные глаза мечутся по моему лицу. — Все хорошо, успокойся.
— Я боюсь, понимаешь? Боюсь, что могу ошибиться. Боюсь, что ты оставишь меня.
Мужской голос сбивается на шепот, топя меня в бескрайней нежности. Целую его в лоб, глажу по волосам.
— Я никогда тебя не оставлю. Я тебя люблю. Помни это и никогда не сомневайся во мне.
Стоит только последним словам слететь с моих губ, как Джеймс резко, даже больно хватает меня за талию и усаживает на себя. Сминает в гармошку юбку, скидывает на руль пальто. Ладонью зарывается в мои волосы, с глухим стоном тянется к моему рту и впивается в него отчаянным поцелуем. Жидкая лава потекла по моим венам в низ живота, грозящая растопить все на своем пути. Наши языки сплелись в диком обжигающем танце, заставляя все нервные клетки искрить напряжением. Джеймс кусает мои губы, вызывая волны дрожи, а руками забирается под рубашку, следуя под белье, и скручивает возбуждённую горошину соска. Я откидываюсь на руль, открывая мужчине полный доступ как своему телу.
Его пальцы уже расстегивают последнюю пуговицу, обнажая черный кружевной лифчик. Отрывистые нетерпеливые движения — я полностью обнажена по пояс. Тернер прислоняет горячие ладони к моей обнаженной коже и снова притягивает к себе. Проводит языком от пупка до ключицы, задерживаясь на обоих выступающих полушариях. Я бесстыдно трусь о его пах, зарываясь в густые волосы пальцами.
Когда его губы вновь находят мои, тяну ладони к выступающему бугру под ширинкой и с громким визгом молнии расстегиваю ее, освобождая налитый возбуждённый член. Все это время мы не произносим ни слова, но глазами раздаем все самые громкие обещания, самые нужные слова озвучиваем. В этом сумасшествии нет нежности, только дикая страсть, жажда, желание. Каждый замаливает перед другим свою вину, лечит боль, говорит о чувствах, только языком тела. Мы с Джеймсом на ментальном уровне друг друга понимаем, как инь и янь друг к другу тянемся. По отдельности больше не получается.
Тернер до сих пор одет, только обнаженный член возвышается над туловищем, готовый занять свое законное место внутри моего тела. Джеймс не отводит от меня горящих похотью глаз, а затем просовывает руку и разрывает капрон вместе с трусами. Лямки белья больно впиваются в кожу, заставляя ахнуть от неожиданности, а затем резко заскулить ещё раз от нового мощного толчка.
— Презерватив… — только и успеваю сказать, когда Джеймс начинает медленно двигаться во мне.
— Я вытащу… — мужской голос надсадно хрипит, возбуждая и распаляя меня ещё больше. За месяц, проведенный с Тернером практически наедине, скромница Диана уехала восвояси. Сейчас же девушка, которой я стала, развязная и порочная, скачет верхом на своем боссе, бесстыдно выдавая один стон громче другого.
— Блять… Обожаю тебя трахать… Обожаю, когда ты сверху… Давай, сладкая, вот так… Да…
На каждом толчке Джеймс хрипит, выдавая очередную бессвязную речь, я же просто летаю. По пояс голая, с юбкой на талии, порванными трусами и колготками в дырку ощущаю себя самой желанной женщиной на свете. Откидываюсь на руль, тем самым делая проникновение ещё более чувствительным, и кладу пальцы себе на клитор, начиная двигать ими.
— Ох… Да… Ласкай себя, да… Для меня… Ох, бляяяяя…
Джеймс остервенело вбивается в меня, сжимая мою талию так, что на ней останутся синяки. Но мне плевать. На все сейчас плевать, кроме узла удовольствия, туго завязывающегося внизу живота. Открываю глаза, до этого зажмуренные, и нахожу полностью черные зрачки Джеймса, которые вытеснили более светлую радужку, устанавливая контакт. Он трахает меня, я ласкаю себя и смотрю на него.
— Я люблю тебя.
Джеймс говорит это одними губами, но мне хватает. Пульсирующая яркая волна стремиться накрыть меня с головой.
— Джеймс… Я сейчас… Ооооо… Даааааа….
— Блять, маленькая… Как зажала, твою мать… Я не могу терпеть больше!
Мои стоны и крик утопает в мужском рычании — громком и протяжном. Джеймс кончает следом, бешено колотясь внутри моей плоти. Падаю на него сверху, раздражая чувствительную грудь о ткань пальто. Тяжело дышу, пытаясь восстановить сердечный ритм, но пока получается хреново. Мужчина подо мной так же шумно вдыхает и выдыхает воздух, ласково поглаживая ладонями мою обнаженную спину. Но спустя пару секунд приходит понимание произошедшего.
— Ты кончил в меня? — поднимаюсь, чтобы посмотреть Джеймсу в глаза.
— Маленькая, я не специально. Просто я не успел… — в первый раз вижу его таким: расстроенным и растерянным одновременно. Снова крепче прижимает меня к себе и шепчет на ухо: — сейчас заедем в аптеку, возьму все, что необходимо.
— Хорошо.
Обнимаю его за шею, целуя пухлые искусанные губы. Убираю челку со лба и замечаю странное напряжение, сковавшее лицо Тернера.
— Что-то не так?
— Нам нужно поговорить.
— Мы же уже разговаривали. До всего этого, — обвожу взглядом салон.
— Да, но… — откашливается и уводит взгляд, — это другое. И это очень важно. Одевайся, маленькая, разговор будет дома.
Глава 24
Living In A World Without You — The Rasmus
Диана
— Ты можешь объяснить, что случилось? — впервые за все время подаю голос только тогда, когда створки лифта открываются и выпускают нас в пентхаусе. — Джеймс!
Скидываю на пол бесформенной кучей пальто. Следую вглубь апартаментов за мужчиной. Он меня пугает. Все в Тернере выдает колоссальное напряжение: взгляд, движения, голос, который разряжает пространство.
— Пойдем, — хватает меня за руку и тянет за собой в свою спальню.
— Мне больно, — не кричу, но отчаянно пытаюсь вырваться. Стоит только словам слететь с губ, как Джеймс резко отпускает мою руку.
— Прости… — любимый тембр сейчас пронизан каким-то непередаваемым отчаянием. — Садись. Дай мне, пожалуйста, немного времени.
С глухими стуками сердца наблюдаю, как мечется по комнате мужчина, то и дело нервно запуская пальцы в взъерошенные волосы. Мощная грудь выдает серию рваных вздохов, лицо напряжено. Встаю с постели, ловлю его за ладонь и разворачиваю к себе. Натыкаюсь на какой-то безумный сжигающий взгляд. Разрядом прошибает, выбивая дух. Кладу свои холодные ладони на его горячие щеки.
— Что происходит? Расскажи мне.
— Я боюсь, — в который раз за несколько часов звучит это слово. А меня все так же на тряску пробивает.
— Но чего? Чего ты боишься? — в максимально возможной сейчас нежности пытаюсь топить, придать уверенности, забрать часть страхов на себя.
— Что когда лавиной польется мое прошлое дерьмо, оно тебя раздавит.
Все эмоции стопорятся, оставляя только оглушительный стук сердца в висках. Зеркалим друг друга, на лицах отражая шок. Мой — от откровения, Джеймса — от искренности. Смотрим в глаза, ментально передавая все, что творится внутри, потому что слов недостаточно. Отмираю первой — поднимаю его ладонь и прикладываю к своей левой груди, за которой бешено тарабанит оголтелая мышца.
— Чувствуешь? — сглатывает и кивает. — От тебя так трясет его. Когда говорила, что люблю, принимала тебя со всеми сопутствующими. Длинным списком достоинств и котомкой недостатков.
