- Молодец, Эльдар. Только я не верю, что Рустам не будет против союза наших детей.
- Рустама оставь на меня. Еще после рождения своего внука я сразу предупредил его, что на Руслана у меня далекоидущие планы. Он продолжит мое дело, а слияние наших семей поспособствует могуществу этого союза.
Наступило молчание. Каждый думал о своем, и чувство вины понемногу грызло сознание. И мое, и Эльдара.
Ни Полина, ни Диана не знают, насколько влиятельных детей они растят. И какие у нас планы на этих самых детей.
Подытожив, я решил:
- Я должен хорошо позаботиться о своей дочери. Отдав дочь в твою семью через восемнадцать лет, я буду уверен, что она удостоилась лучшего. Все ради нее.
- Ради нее и ради Руслана. Ты, очевидно, прав. Мы стараемся только ради наших детей, чтобы у них было самое лучшее, - согласился Эльдар.
Ложь.
Просто самобичевание во имя не таких уж и благих целей.
Нет, отчасти это было правдой, и я хотел позаботиться о своих детях уже сейчас. Но ведь истинная цель нашего с Эльдаром договора – это чтобы фамилии наших семей навечно сплелись воедино.
Чтобы это стало историей.
Я сцепил челюсти. И еще ради кое-чего.
Чтобы наследник Анархиста никогда не узнал, какой власти я лишил его. Иначе мести быть. Камаль растет не по дням, а по часам, и если я откажу Эльдару в своей дочери, то боюсь, что до старости я не доживу.
Эгоизм? Чистой воды. Но без меня не выжить и моим детям, Камаль пройдется по всем. Он истинный сын своего отца, но пока в его руках нет инструментов воздействия, а его мать и всемогущий Эльдар молчат, спокойная жизнь нам гарантирована.
- Как я уже сказал, я не намерен обсуждать детали нашего договора, пока моя дочь не родится. Мы с женой будем ждать вас после рождения девочки. Тогда и скрепим все печатью и кровью.
- Никаких деталей нет, Эмин, - припечатал Эльдар, - есть только одно условие, которое твоя семья клянется исполнить. Через восемнадцать лет после рождения твоя дочь станет принадлежать Басманову Руслану. Она станет его женой и немедленно войдет в нашу семью. К тем годам тебе будет пятьдесят лет, и будь уверен, Эмин: с таким сыном как мой Руслан ты станешь еще могущественнее.
- Ну а тебе желаю дожить до тех времен, - процедил я.
- Даже если не доживу, так оно и будет. Поверь мне, на случай смерти у меня есть страховка. Судьба твоей дочери решена.
Я отвернулся к окну. Лес всегда меня успокаивал. Лес и жена. Если только Диана узнает о моем договоре с Басмановым, она придет в ярость.
- Я понял. А теперь оставь меня в кабинете одного, Эльдар. Твой сын заподозрит неладное, мы слишком долго обсуждаем бизнес.
- Как скажешь, Эмин. Только у меня будет одно условие.
- Какое? – я недобро прищурился, - мне кажется, моя дочь – это уже огромная награда. Ты и без того загнал меня в угол, угрожая Камалем.
- Твоя дочь – наша награда, но имя ей должен дать я. Послезавтра мы уедем, и у тебя будет время на раздумья. Если все останется в силе, ты назовешь свою дочь… София.
- Поверь мне: я не передумаю. Я не самоубийца.
- Вот и хорошо. Твои гены мне нравятся куда больше, чем гены Анархиста в его отпрыске. Легких родов твоей жене, Эмин.
Месяц спустя
Диана
- Боже, Эмин, мне скоро рожать!
- Я специально уточнял у врача. Аккуратно можно.
- Ты просто невыносим! Ты когда-нибудь не хочешь меня?
Я оттолкнула руку мужа, ласкающую тело. В последнее время с ним происходило что-то неясное. Эмин выглядел тревожным и при этом не упускал ни единой возможности побыть нежным со мной.
Он словно замаливал свою вину, но за что? Абсолютная глупость.
- Я всегда хочу тебя. И я всегда люблю тебя. Буду любить вечно, маленькая.
- Ты ведь знаешь, я все еще злюсь на тебя, Эмин. Ты до сих пор не сказал мне, о чем вы так долго беседовали с Эльдаром в твоем кабинете.
- Почему я слышу в нашей постели имя другого мужчины? Ты забыла, какой ревнивый у тебя муж?
Улыбка Эмина вышла поистине дьявольской.
- Я напомню.
С этими словами Эмин стянул с меня сорочку и принялся ласкать чувствительную грудь. Его весьма резкий поцелуй в губы заставил меня ощутить секундную горечь, но прилив желания унес все непрошеные мысли. Аккуратно нависнув надо мной, Эмин развел мои бедра в сторону и…
Медленно вошел. Из губ вырвался непроизвольный стон.
Сумасшедший. Безумный. По-настоящему страстный. Мой муж. Единственный навечно.
- Моя маленькая… - выдохнул Эмин с наслаждением.
В его глазах сгустилась тьма, и я в ней, о боже, едва не потонула. Это безумие чистой воды.
- За какие грехи ты мне досталась?
- Почему сразу за грехи? – полустон-полувыдох.
И медленный толчок. Сердце навылет, а пальцы сжимаются в кулаки от страсти и желания. Подгибаю колени, позволяю брать себя нежно. Это последний раз, после рождения дочери Эмин обещал перестать быть таким терпеливым.
Мой ласковый зверь.
- Потому что ничего хорошего в жизни я не сделал.
Я промолчала, поцеловав его в губы, а в следующую секунду выгнулась Эмину навстречу, испытывая невероятное чувство, подобное эйфории.
Этой ночью мы наслаждались друг другом. По рекомендации врача совсем немного, остальное время разговаривали и уснули лишь к утру. Наконец, Эмин нашел в себе силы признаться мне, что они обсуждали с Эльдаром той ночью. Они планируют бросить общие усилия на создание нового бизнеса. Эмин не уточнял подробности, но сказал, что такого в их мире не делал еще никто.
О самой концепции Эмин обещал рассказать позже.
А вскоре в одну из спокойных ночей у меня начались схватки. Эмин, конечно, запаниковал, ведь с ним такое впервые. Благо, я знала, что делать, и от клиники, в которой мы договорились о родах, в считанные минуты приехала скорая.
У нас родилась девочка весом равно три килограмма. У нее были темные волосы, а губы, как и у Эльмана, были папины.
На рождение внучки мама приехать не смогла - они с Камалем заболели и остались в Калининграде. Зато приехала бабушка, и даже та – растрогалась.
- Эх, папина дочка, - в своей манере высказалась бабушка.
- Бабуль!
- А что бабуль? Одни глаза он нам оставил. Смотри, какова голубоглазка! С такой внешностью голубые глаза еще немало сердец разобьют!
Вскоре к нам с дочкой приехал Эмин. Он осыпал меня цветами, зацеловал до жжения в губах и тут же взял дочь на руки. С Эльманом он пропустил многое, но с дочкой, я уверена, он не пропустит ни секунды ее жизни.
- Маленькая принцесса, - выдохнул Эмин, вглядываясь в крохотное личико, - я позаботился о тебе, моя девочка. Всю жизнь ты будешь в надежных руках, и никто не посмеет тебя обидеть.
Я улыбнулась, совсем не догадываясь об истинном смысле сказанного.
- София. Тебя будут звать София Шах, - нашептывал Эмин раз за разом.
- Почему София?
Я удивилась, но совсем не была против. Мне нравилось это имя, и я не раз задумывалась о нем. Эмин словно прочитал мои мысли.
- Впрочем, прекрасное имя. София, - согласилась я, - когда мы вернемся домой, я нарисую ее портрет, и мы повесим его в детской. Как тебе идея?
Обернувшись, Эмин горячо улыбнулся мне. Затем подошел ко мне с дочерью на руках, поцеловал в шею и прошелестел:
- Знаешь, мне кажется, что для такой принцессы мало одного защитника. Эльман за ней не углядит. Что думаешь, маленькая?
- Думаю, что ты сумасшедший!
- Это значит: «Да, я готова подарить тебе второго сына?».
Муж аккуратно прижал меня к себе. Нас. Он прижал нас к своему сердцу.
- Ты знаешь, я с тобой на все готова, Эмин.
Это признание стало моим ответом. Это признание – самое ценное, что Эмин слышал из моих уст. Моргнув несколько раз, Эмин поцеловал меня в губы – горько и сладко одновременно.
Ведь наша история именно такая: горькая и сладкая одновременно.
КОНЕЦ
***
Дорогие читатели,
история Эмина и Дианы подошла к концу. Точка поставлена. История обрела свое логическое завершение.
