Чего я ждала? На что надеялась? Что Герман поверит мне? Наивная дура. Нет. Только не он…
И эти фото… Кто их сделал? Денис? Зачем? Чтобы подставить меня?
Я все еще наивно верила, что не могла осознанно изменить Морозу. Вот не могла, и все. Но не помнила ничего. И поэтому не сумела защититься, отстоять свою правду.
Мне было так больно от недоверия, от той злости, которую на меня вылил Герман, что я просто сдалась.
Какой смысл что-то доказывать, если шансов на то, что тебе поверят, все равно нет?
Глупая, я надеялась, что он меня когда-нибудь полюбит?
Идиотка.
Конечно же, нет. А все, что между нами было… Разве это совсем ничего не значило для него? Он ведь назвал меня своей! Рассказал про сестру! Неужели все это было просто так?!
То, как от меня избавился Мороз, как выгнал, не позволив, попрощаться с Катей — это было бесчеловечно. И этот пистолет… Был момент, когда мне стало настолько все равно, что я даже была согласна, чтобы он выстрелил — пусть бы убивал. Ведь, по сути, он это и сделал.
Морально убил меня.
Поверил, что я способна на такое… Хотя… Вдруг это все правда? То, что я не хотела верить, не отменяло факта, что я проснулась не одна. Да, после я выгнала Дениса, но что если?
Идти мне было некуда. Вещи остались все там, в другом городе. Денег с собой не было. Так что до города я могла добраться только пешком.
Я шла, не особо разбирая дорогу. Потому что было все равно. Потому что было тоскливо и одиноко. Да и кому я теперь была нужна? Наверное, Катя будет скучать. Но быстро позабудет обо мне — все же она слишком маленькая еще.
А Герман… Он вряд ли вообще станет думать обо мне. Ведь он считает меня предательницей.
Сама не заметила, как добралась до дома. Замерла перед знакомым подъездом в нерешительности. Стоило ли идти туда? Что меня там ждало?
Сестра, которая пожертвовала мамой? Которая просто потратила деньги на что-то другое и не сказала о том, что близкий человек умер?
Но погода портилась — становилось все холоднее, и я в итоге решилась — поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь.
Карина открыла быстро.
— ТЫ!
— Я, — тихо ответила ей. Карина окинула меня цепким взглядом, а затем гадко усмехнулась.
— Чего приперлась? Хахаль твой под задницу пендаля дал?
— Это и мой дом тоже, — возразила я и попыталась пройти. Но сестра перегородила дорогу.
— Черта с два! После того, что твой мужик сделал — вали к нему. Нечего тебе тут делать!
— Мой мужик? Что сделал?
— Ой, только не надо делать вид, что не в курсе! — выплюнула сестра. Только сейчас я заметила, что выглядела она потрепанной — с синяками под глазами и без привычной красивой укладки. — Сама ведь и натравила!
— Карина, я не понимаю…
— Пошла вон отсюда, — прошипела сестра. — Только попробуй снова заявиться.
— Но это же и мой дом…
— По документам — нет. Так что вали, давай.
И захлопнула дверь. Я позвонила еще раз. И еще. Но она больше не открыла мне. Молча спустилась вниз, вышла на улицу и села на лавочку.
Вот так. Оказалось, что теперь действительно идти было некуда. На что надеялась вообще? Что сестра примет меня? Я ведь так и не смогла с ней поговорить после смерти мамы. Просто не могла смотреть ей в глаза. А сегодня… Поняла, что это было верное решение.
Почему я раньше не видела этого? Почему оправдывала всегда ее цинизм каким-то здравым подходом к жизни? Почему принимала именно такой? Любила…
Ветер становился все сильнее, пошел мокрый снег, но я будто перестала чувствовать вообще что-либо.
Вокруг ходили люди, сигналили машины. А я просто сидела. И все.
Сколько времени прошло? Наверное, много. Очнулась, когда рядом кто-то сел. Уже собиралась отодвинуться, а лучше вообще уйти — слишком больно было находиться здесь и вспоминать моменты из детства.
— Есения… — Вздрогнула от знакомого голоса и повернулась к мужчине.
Рядом сидел Максим. Его внимательный, спокойный взгляд, словно сканировал меня, отчего невольно поежилась.
— Здравствуйте, — промямлила я.
— Почему ты здесь?
— Просто воздухом дышу.
— Или, может, проблемы дома?
Я лишь неопределенно повела плечом и отвернулась. Зачем грузить его своими проблемами? Да и к тому же он был другом Германа. А от него мне сейчас стоило держаться подальше. Угрозу я помнила хорошо.
— Ты замерзла, — недовольно заметил Григорьев. — Поехали.
— Куда?
— Ко мне. Оля будет рада повидаться.
— Нет, спасибо, — мотнула головой. — У меня еще дела.
— Какие дела?
— Мои собственные. Спасибо за предложение.
— И что за дела заставляют тебя сидеть в такую погоду на улице? Хочешь в больницу попасть?
— Да какая разница…
— Это из-за Германа?
Вопрос, заставший меня врасплох. Все это время я как-то держалась. Утерла слезы, ощущала боль, но запрещала себя плакать. А может, просто не могла. Не выходило. Но сейчас… Столько участия было в голосе Максима, что я, кажется, сдалась.
— Он меня выгнал, — всхлипнула я. — Понимаете? Просто выгнал. А я ведь люблю его. Я же не могла… А он поверил… И угрожал. И с Катей не дал попрощаться…
— Почему ты не рассказала свою версию?
Я лишь пожала плечами.
— А что я могу сказать? Я же не помню ничего. Только как вечером отпраздновали день рождения Кати. Выпили по бокалу вина, да и все. Пошли Катю укладывать. А утром… я даже не знаю, как это все могло произойти. Что мне было ему сказать? Разве он бы поверил?
Мужчина долго молчал. Я даже уже начал жалеть, что вдруг вот так вывалила все на него. Все-таки вряд ли ему интересны мои чувства.
— Герман сложный человек. Очень. В прошлом
