зубную щётку забрала. Думаешь, что не вернёшься?
– Думаю, что идти сейчас в магазин за новой – не слишком хорошая идея. Щётка – не чемодан, привезти несложно.
– Не уезжай. – Ну вот, вырвалось, и отступать поздно. Никита подошёл к ней и взял за руку, поглаживая костяшки большим пальцем. – Не уезжай, зачем тебе это надо?
– Никит… – Юля вздохнула – неужели он не понимает? – Мне это нужно, понимаешь? Мне нужно подумать обо всём, что с нами произошло. И о том, как жить дальше.
– У тебя есть какие-то сомнения? – с тревогой в голосе спросил он.
– Нет. То есть, не знаю. А у тебя разве нет?
– У меня нет. Я хочу, чтобы ты осталась, потому что хочу быть с тобой. У тебя по-другому?
– Я хочу быть с тобой и очень хочу остаться, – Юля проникновенно посмотрела в его глаза, надеясь, что он поймёт. – Но мне нужно подумать, понимаешь? Просто отойти в сторону и взглянуть на происходящее под другим углом.
– Какой тут может быть угол? – нахмурился Никита. – Мы либо вместе, либо нет. Третьего не дано.
– А что, если ты разочаруешься? – тихо спросила Юля. – Сейчас тебе кажется, что мы должны быть вместе, но что, если я уеду, и тебя «отпустит»? Ты не думал об этом?
– Я думал о другом, – в тон ей ответил Никита и полез в карман. На ладонь легла тёмно-синяя бархатная коробочка, и сердце подскочило вверх, преграждая доступ воздуху. Юля сглотнула, оцарапав горло, и зачем-то спросила:
– Что это?
Это не могло быть правдой. Если там кольцо… Что сказать, как себя повести? Юля совершенно не была уверена, что хочет провести с ним всю жизнь. Может да, может нет. Ей просто необходимо было подумать!
Она застыла, глядя на коробочку, и Никита сам открыл её. Внутри оказалось кольцо из серебристого металла с неприлично крупным камнем прямоугольной огранки. Юля ахнула, но не шелохнулась, пытаясь сдержать слёзы, наполнившие глаза.
– Это… это… Оно великолепно.
– Я знаю, что для предложения ещё рано, – хрипло проговорил Никита. – Но… я хочу, чтобы ты поняла – для меня наши отношения – не пустой звук и не «курортный роман». Я люблю тебя.
– Никит, я… – голос Юли задрожал, она стремительно прижала ладонь ко рту и покачала головой. – Я так не могу. Ты не оставляешь мне выбора. Я… я тоже тебя люблю, но…
– Но?
– Но так нельзя, это неправильно. Мы не знаем друг друга, нам нужно время. Мне нужно время. Я боюсь ошибиться, пойми! Ты ведь тоже боишься, сам говорил недавно!
– Рядом с тобой я ничего не боюсь. Но если тебе нужно время – я ни в коем случае не тороплю. Можешь считать, что это просто кольцо. Обычное украшение. И всё.
– Нет, не могу. – Юля закрыла коробочку и вложила её в его руку. – Не могу, и ты это знаешь. Ты привязался ко мне, может, тебе сейчас кажется, что это любовь. Но что, если это не так?
– Что не так?! – воскликнул Никита. – Ты или любишь, или нет. Ты не можешь любить наполовину, или не знать, что на самом деле чувствуешь. Я знаю, что я тебя люблю. А ты? Ты знаешь?
Юля молчала с минуту, прежде чем ответить:
– Не знаю.
Никита рвано выдохнул, поджал губы, глядя на неё со смесью тоски и отчаяния, и Юля поняв, что надо что-то объяснить, быстро-быстро заговорила:
– Ты очень хороший, правда, но я не знаю, что нас ждёт дальше, я боюсь. Я уверена, что ты сейчас искренне веришь, что любишь меня, но что, если это не так? Я уеду, и ты сможешь понять, правда это или нет. Нам это нужно, понимаешь?
С лица Никиты схлынули все краски. Он застыл, прищурился и еле слышно спросил:
– Что ты сказала?
– Я говорю, что ты очень-очень хороший. Даже не так – ты замечательный, самый лучший, просто потрясающий. Но что, если ты ошибся? Что, если я не та, кто тебе нужен? Почему ты в этом так уверен? Почему ты…
– Уходи.
– Что? – Юля опешила – его голос звенел льдом.
– Уходи. Собрала вещи? Вызывай такси и уходи.
Он резко развернулся и вышел на балкон, впервые на её памяти хлопнув дверью. Юля застыла, пытаясь понять его реакцию, но никаких внятных мыслей в голову не приходило. Словно кто-то включил белый шум, и теперь он гудел в ушах помехами, отсекая всё извне. Как на автомате она вызвала машину, переоделась и запихнула Ленни в переноску. Подумав, оставила платье и туфли, отнесла пакеты и переноску в прихожую и снова посмотрела на Никиту – он словно прирос к балкону, не шевельнувшись ни разу за всё это время. В груди стало больно, что-то сдавило с огромной силой, не давая возможности вздохнуть. Юля прижала руку к горлу и вздрогнула, когда телефон оповестил о том, что такси подъехало. Надела куртку и подошла к балкону, робко открывая дверь.
– Я уехала, – сказала она, но Никита даже не обернулся. Тихо прикрыв за собой дверь, Юля в последний раз окинула квартиру, ставшую такой родной, взглядом, и вышла в подъезд. Пересекла двор, ни разу не обернувшись, чувствуя его взгляд спиной, положила вещи в раскрытый багажник, забралась на заднее сидение, пристроив Ленни рядом, и только тогда всхлипнула, подавилась слезами, обняв себя руками. Водитель покосился на дом, заметив застывшую на балконе фигуру, покосился на адрес, вбитый в навигатор, и едва заметно качнул головой, трогаясь с места. Очередной мажор выгнал очередную дурочку, ничего нового.
Когда она шла через двор, такая трогательная, маленькая, с пакетами и переноской, хотелось сорваться с места и бежать, крича, умоляя, настаивая, чтобы осталась. Только это было бесполезно, и всё, что Никите осталось – смотреть, как она уходит. Так же стремительно, как и ворвалась в его жизнь.
– Ты очень хороший, правда, но я… Я не сделаю тебя счастливым, понимаешь? А ты не сделаешь счастливым меня. Ты замечательный, самый лучший человек на свете, добрый, честный, надёжный. Ты обязательно найдёшь девушку, которая сможет оценить тебя по достоинству. А я… Кит, я люблю Диму. По-настоящему люблю, понимаешь?
– А я, значит, был не по-настоящему?
– А ты… Ты – это ты. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь меня понять. Прощай.
И снова эти слова, обобщённые, за которыми кроется так много лжи и попыток скрыть собственное предательство. Наверное, это к лучшему, что Юля ушла сейчас, наверное, потом было бы ещё больнее. Хотя куда больше – Никита не представлял. Не нужен. Он не нужен ей, не был нужен Алине, он вообще никогда и никому не будет нужен. Пустое место. Ничто. Приз, который многие желают заполучить, но никто не знает, что с ним делать. Поставить на полку
