собраться? До аэропорта ехать полчаса.
- Да, я пойду.
Она выходит из кухни, идет в детскую, слышу голоса детей, восторженный визг Ярчика.
- Мне надо успеть доехать до дома и в аэропорт, это как минимум часа полтора.
- Самолет частный. Так что…успеете Егор Александрович. – мне кажется, или он смотрит на меня с усмешкой.
Проходит мимо, и бросает через плечо.
- Я бы ее не отпустил.
- Что?
Я никогда не летала на таких самолетах. Он был небольшой, очень уютный внутри. Там даже была спальня. Нет, я видела такие в кино, на фото в журналах, но даже не представляла, что полечу на таком.
Была уже глубокая ночь, около часа, дети, конечно, уснули еще в машине. Когда мы с Дворжецким приехали в аэропорт – Егор уже ждал нас. Я не особенно рассматривала зону, через которую мы прошли, главное, что с документами ни у кого вопросов не возникло. Дворжецкий нес на руках Матвея, Егор – Ярославу. Водитель Дениса Александровича вез чемоданы.
У меня внутри все дрожало. Егор был в очках и кепке, но я все равно боялась, что его кто-то узнает. Я тоже надела темные очки, повязала на голову платок.
- Не трясись, Виталина, все будет хорошо. Моя охрана осмотрела ту часть аэропорта, через которую мы проходим, лишних нет. Вылет оформлен на меня. Не думаю, что кто-то свяжет фамилии Стенин и Дворжецкий.
- Хорошо, спасибо.
- В Сочи вы будете жить не в самом городе, а на частной вилле, она не маленькая, с охраняемой территорией. Выходить вам никуда особенно не нужно. Море уже некупабельное, а там у меня бассейн с подогревом, сауна. Продукты, вещи – все что нужно вам привезут. Там работает семья – ухаживает за домом и садом, они тебе помогут.
- Да, еще раз спасибо.
- Я надеюсь, все будет хорошо у вас.
Я промолчала, говорить спасибо третий раз было слишком, хотя я была благодарна Дворжецкому.
Я уже успела, что называется, ощутить радость публичности. Сразу после программы мне начали писать и звонить все мало-мальски близкие знакомые. Я увидела этот вал сообщений только в машине – было не до просмотров телефона.
Даже в родительском чате детского сада шло бурное обсуждение.
Мы с Егором не досмотрели программу до конца, а зря!
Оказывается, Снежана не только поведала всему миру печальную историю о том, как её заставили вынашивать чужую яйцеклетку, она еще растрепала, что мой сын – это сын Егора Стенина.
В общем… все покатилось куда-то… не остановить.
Мне написали порядка десяти журналистов с разных каналов, из журналов и газет – откуда только телефон взяли?
И ладно бы только мне! Воспитатель из сада мне сообщила, что у нее требуют интервью, даже угрожают!
И на работу тоже кто-то писал и звонил – коллеги так же сообщили.
Воспитательница спрашивала, что ей делать. Я сказала, что она сама вольна выбирать, хочется ли ей становиться звездой эфира или нет. На самом деле, разве я могла помешать? Просто попросила ее не рассказывать ничего личного. Хорошо Денис Александрович скинул мне ссылку на закон о защите персональных данных. Я просто взяла и отправила его во все чаты. Чтобы знали – если что, я могу и в суд подать.
Закон я сама тоже прочитала. Получалось, что Снежана нарушила его не один раз.
Любопытно, сколько же ей заплатили? Зачем она решилась и пошла на такой риск? Она ведь понимала, что Стена ее просто разорвет за это.
Няня Матвея тоже мне написала. Сказала, чтобы я не волновалась, она никому ничего говорить не будет.
Я как раз успела поделиться с ней историей о возвращении нашего блудного папы.
Вернее, о том, что мы сами папу нашли. Случайно.
Где-то я читала, что случайность – это непознанная закономерность.
Это справедливо.
Мы с Егором должны были встретиться.
Хотя бы ради детей.
Да! Все это ради детей. Они у нас такие славные! И так похожи друг на друга. И они так здорово поладили. Просто невероятно.
Все ради детей.
Думаю, а сама смотрю на Егора, который помогает стюардессе уложить и раздеть Яську и вспоминаю, как он прижал меня к стене.
Его поцелуй, такой жадный, такой… умоляющий!
Он просил меня поверить, простить! Простил дать шанс.
Я бы сказала нет. Все мое существо, все то, что я в себе считала разумным кричало – нет, Вита, что ты делаешь? Он предатель! Он бросил тебя один раз – бросит и другой! Он всегда будет таким, он не изменится! Он не доверяет тебе, и не будет доверять. И вообще… он сейчас рядом потому, что ему так удобно!
Просто у-до-бно!
И все! И вся любовь!
Любовь…
Когда он сказал – я люблю тебя – у меня сердце задрожало, как канарейка, к которой кошка подбирается и вот-вот схватит.
Не надо про любовь, Егор – хотелось сказать – не надо!
Больно очень.
Это как… как в открытой ране ковырять специально, раздражая, не давай ей затянуться.
Оно ведь уже не болело почти. Да, давно не болело! Правда!
До тех пор, пока в Москву не вернулась.
Тогда началось. Знакомые улицы, знакомые кафе, знакомые парки…
Я ведь и гулять с Матвейкой в тот парк пришла потому, что мы с Егором там гуляли…
Я не хотела, чтобы Стена меня целовал. И хотела.
Не хотела отвечать – и ответила. Не смогла сдержаться. Совсем.
Мне было очень хорошо, сладко. Как будто я вернулась к себе той, пятилетней давности. Счастливой влюбленной девчонке.
Опять все та же машина времени.
Только на этот раз я не пытаюсь бороться, не пытаюсь его оттолкнуть.
Я…
Я просто живу, просто наслаждаюсь его касаниями, его ласками. И мне даже почти все равно что он там мне говорит.
Он не хочет меня отпускать, он пытается меня остановить, он… он ревнует к Дворжецкому, это очевидно! А я…
Я наслаждаюсь его горячим телом, которое рядом с моим. Которое делает то, что давно никому не удавалось – будит мое тело.
Я чувствую это движение внизу живота, эту пружинку, которая скручивается, это тепло, которым наполняется мое тело.
С трудом удается мне вынырнуть из этого состояния и все-таки сказать ему то, что я должна.
И вот мы в самолете. И Егор, уложив детей, идет ко мне.
- Витаминка, ты как? Ты тоже ложись поспи, когда вы прилетите тебя разбудят.
Киваю,
