class="p1">– Еще?..
– Чтобы ты отвечал на мои вопросы!
– Какие? Я разве не отвечаю?М?.. – легонько толкает лбом, – по-моему, это твоя привычка.
– Да?.. Я спросила, угрожал ли ты Тёме, – шепчу торопливо, – ты ответил? Нет!
Мне действительно важно это знать. Но еще… Я, почувствовав реакцию на эту тему Эйне, словно специально к ней возвращаюсь. Страшно, да! Но я хочу еще!
И она незамедлительно следует. Замерев, он, сознательно или нет, усиливает давление пальцев на моем затылке и понижает голос до угрожающего рыка.
– Ничего с твоим Тёмочкой не случится. Его ознакомили с иском и с грядущими перспективами. Решение принимать ему.
– Какими перспективами? – спрашиваю почти беззвучно.
– Не важно, Крис. Все в рамках закона. Если хочешь получить свое, тебе придется мне довериться. Если жалко Тёмочку…
На языке вертится ответ, способный успокоить Фила, но я садистки молчу. Еще хотя бы немного вкусить его неравнодушия. Нет, не ревности, конечно. Ревность – удел слабых и закомплексованных. Это другое…
– Он не чужой мне, – перебивая, чувствую, что кипит, и крышку вот-вот сорвет, – но я переживаю за тебя. Мачеха обещала устроить тебе проблемы.
– Посмотрим.
Филипп.
– В любом случае решать ей, – закрываю папку с документами на квартиру Бурковского и двигаю ее в его сторону.
– Я ее уговорю. За ту хату мать глотку перегрызет, – хмыкает, криво усмехаясь, – пусть соглашается на эту, либо ждет суда.
– Она сама решит. Твои уговоры ей давно побоку.
Откинувшись на спинку стула, Темыч берет со стола чашку с кофе и делает глоток, глядя на меня исподлобья.
Я ознакомил их с иском в суд и предложил вариант мирного урегулирования вопроса раздела имущества. Или они по доброй воли переписывают на Крис долю в квартире ее родителей и помещение, в котором раньше была кофейня, или все то же самое мы забираем через суд, но уже с участием СМИ и соцсетей. Вариант для набирающего популярность Старого Леса, прямо скажем, убийственный.
В итоге, после долгих колебаний Темыч пошел навстречу, а его мать – нет.
– Ну, та квартира все равно полностью ей не достанется, придется продавать или менять. Так что, пусть соглашается на мою.
– Как скажет, так и будет.
Двинув нижней челюстью, Бурковский ставит локти на стол и подается ко мне.
– Мы бы с Кристиной и без тебя все решили, адвокат хренов…
Пи*дит, как дышит. И даже глазом не моргнет.
– Чего ж не решили? Она разве не просила свою долю?
– Решили бы, Фил! – ударяет по столу раскрытой ладонью, – решили! Даже если бы не вернулась!
– Ну, скажи спасибо, что я помог тебе ускорить процесс.
– Спасибо, бл*дь!.. Что бы я без тебя делал!
Словно выдохшись, падает обратно и яростно растирает лицо. Неприятно, понимаю, и девочку потерять и недвижимость. Он же до последнего верил, что никуда не денется она, что поиграется со мной в отношения, разочаруется и вернется в Старый Лес.
Уверен был, что я побрезгую ее себе оставить. Но ему знать о моих загонах не обязательно.
– Обращайся. И еще… по поводу тех фото, – протягиваю руку, – телефон мне свой дай.
Скользкая тема, и я, если честно, боялся, что он, узнав об иске, пустит их в дело, опустится до шантажа и угроз.
Но нет. Бурковский ни разу о них даже не напомнил, чем немало удивил меня.
– А больше ты ничего не хочешь? – хохотнув, выставляет фак.
– Удаляй, на*уй! Прямо сейчас! – цежу сквозь зубы, чувствуя, как кровь бьет в виски.
– А то что?
– Разъ*бу. И тебя и телефон!
Откинув голову, Бурковский ржет на все кафе. Сидящие за его спиной две тетки обе на нас оглядываются.
– Да удалил уже, – выдает, проржавшись.
– Не дай Бог, узнаю, что…
– Иди на хер, Эйне! – перебивает, допивая кофе одним глотком, – нах*я мне в телефоне чужая пилотка? Еби на здоровье!
Отставив пустую чашку, лениво поднимается и снимает со спинки стула свою куртку.
– Не говори ей про эти фотки. Было да было…
– Своим скажи, чтобы не трепались.
– Не ссы, – застегивает молнию, пихает телефон в карман и забирает папку со стола, – никто уже не вспоминает про… твою Крис. Нету тела – нету дела.
– В твоих интересах, чтобы так и было, Темыч.
Растянув губы в широкой улыбке, вдруг подмигивает.
– Поплыл, да?.. А то «такого добра не надо»…
– Пошел ты…
Смотрю в окно, как он, перепрыгнув через сугроб в своих желтых кроссах, бежит к тачке, которая смотрится в унылом зимнем городском пейзаже, как красный прыщ на жопе. Наблюдаю, как дрифтуя задними колесами, вылетает с парковки.
А потом беру телефон и набираю Кристине.
– Освободилась?
– Еще полчаса примерно. Мне в ресторан ехать?
– Дождись. Я заберу.
Завожу машину с брелока и расплачиваюсь за кофе.
У нее сегодня последний день преддипломной практики, которую она проходила в лаборатории вуза. Работала с какими-то катализаторами. Устала жутко, занималась ночами и почти не спала.
А если учитывать, что практика началась всего через пару недель после Нового года и всех последующих праздников, которые мы с ней провели в работе без выходных в ресторане, то сейчас ей по праву положен полноценный отдых где-нибудь на морях.
Предлагал. Отказалась ехать без меня.
До вуза добираюсь за час, через шлагбаум вкатываюсь на парковку и сразу ее набираю.
– Приехал?
– Выходи.
Отключиться не успеваю, как тяжелая дверь отворяется и из корпуса выходит Кристина. В белой куртке, светло-серой шапке, голубых джинсах и высоких ботинках. Издалека как Дюймовочка. Маленькая, тоненькая, на ножках – тростинках.
Смотрю на нее, и струны вдоль ребер натягиваются, впиваются в легкие и давят до ощущения удушения и легкой тошноты. Впечатавшись затылком в подголовник, сжимаю пальцы на руле.
Засада. Не соскочить уже.
Спускается с гранитных ступеней и, покрутив головой по сторонам, замирает. Бью по клаксону ладонью и вижу, как заметив меня, она улыбается и машет рукой.
Закинув рюкзак на плечо, торопливо идет к машине. А у меня сердце в такт ее шагам долбит, и от предвкушения зуд под кожу забирается.
– Привет, – садится в машину в облаке морозного воздуха, – мы в ресторан поедем?
– В ресторан хочешь? Голодная?
Подтягиваю за ворот куртки и захватываю прохладные губы. Кристина тут же открывает рот и пускает в него мой язык. Приветственный поцелуй традиционно затягивается на несколько минут и не прекращается, пока оба задыхаться не начинаем.
– Честно? – шепчет задушенно, – домой хочу.
– Поехали.
Пока тащимся по пробкам, расспрашиваю ее о делах в универе. Оказывается, говорить она умеет так же хорошо, как и молчать.
– Осталось
