Я годами представляла себе этот момент. Он оказался одновременно ошеломляющим и сильно спокойнее моих ожиданий. Однако это был еще не конец.
— Я не ожидала увидеть такое шоу сегодня, — Джорджия наклонила голову. — Что имел в виду папа, когда сказал, что он давал тебе возможность извиниться?
Бентли рядом с ней молчал. Он не произнес ни слова с тех пор, как увидел меня, и это было к лучшему. Если бы он открыл рот, я бы ему врезала. Дважды.
— Он написал мне о твоей беременности. — Я улыбнулась, не обращая внимания на то, что все внутри меня бурлит. Не стоило обедать куриным салатом. — Я бы поздравила тебя, но я здесь единственная, кто не врет.
У Бентли хватило воспитания покраснеть. У Джорджии — нет.
— Все в порядке, — сказала она с поразительным спокойствием. — Новый дом, который папа купил нам, — это уже поздравление. Он очень рад, что у него наконец-то появится внук. Кстати говоря, ты все еще не замужем? — она посмотрела на мой голый безымянный палец, и ее покровительственный тон подействовал на мои и без того расшатанные нервы. — Не представляю, почему.
Забудьте о том, что я хотела ударить Бентли. Я была в шаге от того, чтобы ударить свою сестру по ее идеальному, в форме сердца, лицу.
— Я тоже не представляю. — Бархатистое прикосновение окутало меня, как защитное одеяло. — Вот почему я пригласил ее на свидание, пока меня не опередили идиоты.
Тепло коснулось меня. Секундой позже сильная рука обхватила мою талию, притягивая ближе и утихомиривая бушующий внутри меня шторм.
Только один человек был способен на такое.
— Ксавьер Кастильо. — Джорджия выпрямилась, окинув взглядом его уложенные темные волосы и скульптурное тело. Он не был похож на правильных мальчиков, к которым она всегда тяготела, но от него исходила дикая чувственность, с которой мало кто мог сравниться. К тому же состояние его семьи было втрое больше состояния семьи Бентли.
Я напряглась, и что-то зеленое и мерзкое пронеслось по моим венам от того, как моя сестра смотрела на него.
Рядом с ней Бентли напрягся и положил руку на бедро Джорджии. Она проигнорировала его, ее взгляд скользнул к руке Ксавьера, обхватившей мою талию.
— Ты встречаешься со Слоан? — в ее вопросе промелькнуло недоверие.
— Да, — ответил он. — Я преследовал ее несколько месяцев, но она наконец согласилась пойти со мной на свидание. — Он поцеловал меня в макушку. — Прости, что так долго, детка. Парковка была кошмаром, а в регистратуре мне сначала отказали, потому что я не член семьи. Как Пен?
— Немного ушиблась, но с ней все будет в порядке. — Я прильнула к нему, изображая пару. Технически мы не врали: мы встречались, хотя и не так серьезно, как это сейчас показывал Ксавьер. — Спасибо, что приехал со мной.
Это было на сто процентов честно.
— В любое время, Луна. Я всегда рядом.
Я подняла взгляд, и мое сердце на долю секунды замерло от искренности его взгляда. Сколько бы раз я его ни видела, он удивлял меня, и это пугало до чертиков.
Я знала, как вести себя с фальшивыми людьми. Я общалась с десятками таких людей каждый день. Но настоящие люди были редкостью, и они проскользнули сквозь мою защиту, что могло привести к катастрофе.
Впрочем, в случае с Ксавьером могло быть уже слишком поздно.
Он…
Бентли прочистил горло, прервав ход моих мыслей и вернув наше внимание к себе.
— Разве ты не его PR-агент? — спросил он, заслужив резкий взгляд Джорджии. Список моих клиентов не был секретом, но было интересно, что он хорошо с ним знаком. — Кажется, встречаться с клиентом — это нарушение профессиональной этики. — Мы уставились на него.
Черт.
Бентли не был неправ, но я не собиралась объяснять ему нюансы нашей ситуации. Честно говоря, я боялась, что, пройдя этот путь и перебрав все свои оправдания, я не найду ни одной веской причины встречаться с Ксавьером, кроме желания. Он разрушал мою логику, мои запреты, мою рациональность и все остальное, на что я полагалась, чтобы не попасть в подобные ситуации.
Я так увлеклась стиранием самодовольного выражения лица Джорджии, что забыла о том, что мы должны были быть аккуратны с нашими отношениями на публике. Мы не скрывали их, но и не выставляли напоказ. Мы не хотели давать пищу для городских сплетен.
— С кем я встречаюсь и как веду свой бизнес, тебя не касается, — холодно сказала я. — Я бы посоветовала тебе заняться своим, но у тебя ведь нет своего бизнеса, не так ли? — небольшой наклон головы. — Печально, что твоя семья не может купить тебе сделки так же, как они купили твое поступление в Принстон.
Скулы Бентли горели. Он, как и его отец, работал в сфере частных инвестиций, но получил эту работу в основном благодаря своим связям. Он также ненавидел напоминания о том, что его не взяли сразу, а поместили в список ожидания. Единственная причина, по которой его исключили из списка, заключалась в том, что его семья пожертвовала целое здание.
— Это абсурд, — сказала Джорджия. Без нашего отца или моего семейного статуса, который можно было бы использовать против меня, она явно потеряла интерес к разговору. — Мы не будем стоять здесь и позволять тебе оскорблять нас. Пойдем, Бентли, пойдем. У нас заказан ужин в Le Boudoir.
Они ни словом не обмолвились о Пен, прежде чем уйти. Такова была моя семья в двух словах. Хороша в таких поверхностных чувствах, как появление, и дерьмовая в таких реальных чувствах, как понимать собеседника.
Честно говоря, я была удивлена, что Джорджия вообще появилась. Они с Пен в лучшем случае терпели друг друга и редко проводили время вместе. Джорджия не заботилась о детях (что вызывает беспокойство, поскольку она была беременна), а Пен считала ее «слишком самовлюбленной». Не знаю, где она узнала про «нарциссизм», но она не ошиблась.
— У тебя такая замечательная семья, — сказал Ксавьер, когда Джорджия и Бентли уже не слышали его. — Даже не знаю, почему ты не хочешь с ними общаться.
Я тихонько рассмеялась.
— Да, я тоже.
