— сильными ударами дождя.
— Господи, — бормочу я, выгибая спину, вода ледяная.
Поднимаюсь на последнюю ступеньку как раз в тот момент, когда зонтик накрывает мою голову. Что?
Смотрю в сторону и вижу Брэма, стоящего под дождем, его плечи практически касаются ушей, дождь заливает его красивое лицо.
— Брэм?
— Долго же ты сюда добиралась. Господи, женщина. — Он притягивает меня за талию и прижимает к своему телу, укрывая нас под зонтиком. — Пойдем.
Брэм ведет меня к зданию моего офиса.
— Ты что, все это время ждал здесь?
— Нет, — кричит он сквозь дождь, — я ждал в кабинете, принес на завтрак твой любимый бутерброд, но когда понял, что идет дождь, подумал, что ты забыла зонтик, как всегда делала в колледже.
Он серьезно?
— Значит, ты пришел сюда с зонтиком и ждал меня?
Он ведет меня к зданию. К счастью, это недалеко от станции метро, так что нам не пришлось идти слишком далеко.
Встряхнув зонт, Брэм закрывает его, а затем засовывает себе под мышку.
— Да, я ждал. Я всегда буду ждать, Джулс. — Он отходит в сторону и бросает через плечо. — Приятного аппетита.
Проходит мимо меня, задевая полой пальто мою руку, выходит за дверь к ожидающему его автомобилю, в который быстро запрыгивает.
Что это было?
Что, черт возьми, только что произошло?
Это похоже на один из тех старомодных фильмов, где мужчина расстилает свой пиджак над лужей, чтобы женщина не промочила ноги, но вместо пиджака Брэм предложил мне зонтик.
Он спас меня от дождя, проводил до офисного здания, принес завтрак и ушел, оставив мое сердце бешено колотиться, и, как ни странно, желать большего.
* * *
Никакого латте.
Никаких гольфов.
Никакого завтрака.
Никакого приветствия, когда я утром выходила из метро.
Это будет обычный день, и, черт возьми, за последние три дня он приучил меня к своему присутствию с ухмылкой на лице и каким-то подарком в руках. Неприятно признавать, но я немного расстроена тем, что не вижу его, не слышу его объяснений, почему он в моем кабинете, не чувствую его успокаивающих прикосновений.
Десять часов, а я ничего не успела сделать. Возвращаюсь к своей электронной почте, решив ответить хотя бы на пару писем клиентов.
Ладно. Встряхиваю плечами, выдыхаю и кладу пальцы на клавиатуру.
Сосредоточься.
Перевожу взгляд на дверь. Он здесь?
Нет. Сейчас я не буду думать о Брэме. Мне нужно сосредоточиться на… Мардж. Мардж и ее… новая собака. Это изменит ее цвет для свиданий?
Выглядываю из окна и смотрю на улицу. Есть ли там черные машины?
Нет. Перестань, Джулия. Ты выше этого.
Мардж. Она прелестного голубого цвета, великодушный человек. Животные — прекрасное дополнение…
Я только что слышала, как Анита с кем-то разговаривала? С ней кто-то есть?
Нажимаю кнопку внутренней связи на телефоне.
— Анита, у нас посетитель?
— Э-эм, нет. Вы кого-то ждете?
Я нервно смеюсь.
— Нет, извини, мне показалось, что я слышала разговоры. Не буду отвлекать.
Не обращай внимания на сумасшедших.
Это бессмысленно. Я откидываюсь на спинку кресла, приложила руку ко лбу и застонала. Что он со мной сделал? И как ему удалось сделать это так быстро? Так не бывает. Короткие визиты в офис не должны превращать меня в размазню, ожидающую его возвращения. В конце концов, я сильная, уверенная в себе женщина. Мой мир не вращается вокруг мужчины, который приходит ко мне в гости. Это абсурд.
Встаю с кресла и надеваю туфли. Мне нужно прогуляться, проветрить голову, а затем помочь Мардж, приславшей десять фотографий своей собаки, на случай, если собака изменит ее цвет.
* * *
— Как прошла прогулка? — спрашивает Анита, когда я врываюсь в двери.
— Замечательно, как раз то, что мне было нужно. — Я улыбаюсь и похлопываю по ее столу, проходя мимо. — Подумываю заказать китайскую еду на обед. Ты как?
— Отличная идея, хотите, я закажу?
— Было бы замечательно.
Как только прохожу мимо нее, улыбка на моем лице исчезает, и раздражение вновь овладевает мной.
Прогуляйтесь, и это очистит ваш разум — так говорят.
Лжецы!
Все это ложь.
Все, о чем я думала, это о том, столкнусь ли с Брэмом или нет. Увижу Брэма сегодня или нет. Будет ли он в джинсах или в костюме. Боже, обожаю и то, и другое.
Это была не прогулка, а кошмар.
Разочаровавшись в себе, протискиваюсь в дверь кабинета и иду к своему столу, снимаю туфли и шумно выдыхаю, сажусь в кресло и включаю компьютер. Я буквально ненавижу…
— Ты всегда врываешься сюда, словно торнадо?
Иисус Христос. Сердце подпрыгивает в груди, и я чуть не падаю с кресла.
— Черт, Брэм. — Пытаюсь усмирить бешеный пульс. — Ты напугал меня до смерти.
Он смеется, сидя на диване, небрежно закидывает одну ногу на другую, руки идеально лежат на коленях.
— Не хотел тебя пугать, Джулс, но, черт возьми, было бы забавно, если бы ты свалилась с кресла.
Я разглаживаю юбку и ерзаю на кресле.
— Да уж, очень забавно.
Несмотря на раздражение от его неожиданного появления, я стараюсь не показывать, насколько счастлива, потому что, если честно, очень хотела, чтобы он пришел. Я хотела повидаться с ним сегодня. Снова.
Его ухмылка, глаза и то, как ловко пальцы застегивают пиджак. Он уверен в себе и в своих силах, и, несмотря на социальный статус, не ведет себя по отношению к окружающим чопорно. С ним приятно находиться рядом и трудно не думать о нем, когда его нет.
— Рад, что застал тебя перед уходом. Я хотел подарить тебе это. — Он встает с дивана и поднимает с пола бумажный пакет, прежде чем направиться к моему столу.
Что мне очень нравится в Брэме, так это то, что он не кичится своим богатством. Это заметно, только если внимательно присмотреться к его дорогим костюмам от Тома Форда или сексуальным часам, украшающим запястье. Все подарки, которые он мне дарил, были в простом коричневом пакете. Никакой причудливой упаковки, никаких бесполезных ленточек, просто пакет. Он симпатичный. Брэм сам упаковывал подарки. А еще это очень похоже на меня.
Он передает мне пакет и отходит от стола, засунув обе руки в карманы.
— В колледже Рэт пользовался одной кружкой каждое утро. Никому не разрешалось прикасаться к ней или думать о том, чтобы использовать ее.
— Серьезно?
Он кивает, поджимая губы.
— Ага. Эту кружку ты подарила ему, когда он учился в старших классах. На ней были ваши фотографии. И знаешь что? После того как встретил тебя, я стал ревнивым ублюдком, каждое утро наблюдал, как
