меня настолько подвести.
Я дам ей день, потому что не собираюсь заканчивать все подобным образом.
Я собираюсь позвонить ей сегодня вечером, и мы попробуем еще раз.
К тому времени, как мой самолет приземлился в Лос-Анджелесе, мне будет нетерпеться сбежать от Шелли и Кэмерона. Я был благодарен им за то, что они отвлекали меня во время поездки, без умолку болтая о фильме и о том, что будет дальше на съемках.
Сценография была готова, и завтра мы начнем. Теперь, когда мы вышли на финишную прямую, задержек быть не могло. Но прежде чем я смог переключить свое внимание на фильм, мне нужно было прояснить один вопрос с Пресли.
Мы расстались в аэропорту, и я помчался домой, затаскивая свои сумки внутрь, но не распаковывая их. Я прошелся по своему дому, включая свет с телефоном в руке.
Стеклянные двери балкона моей спальни манили, и я вышел наружу, глубоко вздохнув. Я скучал по этому виду. Скучал по звуку волн, разбивающихся о песок, и по соленой воде, пропитывающей воздух.
За исключением того, что по Монтане я тоже скучал, а ведь прошло всего несколько часов. Месяцы, проведенные там, произвели неизгладимое впечатление. Как и моя потрясающая соседка с улыбкой, от которой у меня останавливалось сердце.
У меня в руке зазвонил телефон. Это была Лорелин, и я чуть было не сбросил ее звонок, желая поговорить с Пресли, но ответил на случай, если это что-то важное.
— Привет.
— Ты вернулся? — спросила Лорелин.
— Да.
— Хорошо. Ты сидишь?
Я напрягся.
— Нет.
— Сядь, Шоу.
Я узнал этот тон. Он был для плохих новостей.
— Что происходит?
— «ОК! Мэгэзин» только что опубликовал статью о том, что твой отец был коррумпированным полицейским.
Мир качнулся у меня под ногами, и я всем весом навалился на перила террасы, пытаясь вникнуть в слова.
— Что?
— Том уже работает над нашим заявлением, — сказала она, имея в виду моего публициста. — Но мне нужно знать, с чем я имею дело. Ты никогда ничего не говорил, поэтому я просто… Это правда?
Я закрыл глаза. Причина, по которой эта история не вышла наружу, заключалась в том, что я никому не рассказывал.
До Пресли.
Блять. Блять. Блять.
Она играла со мной.
Как я мог быть таким глупцом? Когда я научусь не доверять женщинам, с которыми трахаюсь?
Пресли не хотела, чтобы «Темный рай» вышел, и она, блять, играла со мной. Неудивительно, что она была так счастлива видеть, как я ухожу этим утром. Сегодня, вероятно, был день выплаты за историю.
Все доверие, которое я ей оказал. Все те разы, когда я ей доверялся.
Все это она просто смыла в унитаз.
— Шоу? — сказала Лорелин в трубку. — Шоу.
— Это правда, — прошептал я. По крайней мере, это было достаточно близко к правде, поэтому отрицать было глупо.
Моя семья была разрушена, сердца моих сестер разбиты.
Если бы я остался копом, никому не было бы дела до отца Шоу Вэланса.
Это была такая же моя вина, как и его.
— Никаких комментариев, — сказала Лорелин. — Не говори ни слова. Скажи своей семье, чтобы тоже молчали.
Я кивнул.
— Ты меня слышишь?
— Да, — выдавил я.
Мне нужно было позвонить маме. Утром у их дома будут папарацци, если их еще там нет. Может, мне стоит отвезти их куда-нибудь. Они могли бы уехать сегодня вечером. Мои сестры и их семьи тоже. Никому из них не нужно было, чтобы пресса вмешивалась в их жизнь, потому что правда об отце была итак достаточно шокирующей.
— Мне нужно сделать несколько звонков, но держи свой телефон при себе, — сказала Лорелин. — Я перезвоню, когда узнаю больше.
— Мы можем купить эту информацию у них? — спросил я.
— Я собираюсь попробовать. — Затем связь прервалась.
Мы могли бы купить эту информацию, но ущерб уже был нанесен.
Я оттолкнулся от перил и провел рукой по волосам. Мир обрел четкость, когда шок сменился гневом.
— Черт. — Я стукнул кулаком по железным перилам. — Блять!
Несколько человек, прогуливающихся по пляжу, бросали на меня странные взгляды. Мне было все равно. Я не думал. Я набрал номер Пресли, и мое сердце бешено заколотилось, когда я услышал гудки.
— Привет, — ответила она. — Не думала, что снова о тебе услышу.
— Потому что ты меня продала? — отрезал я.
— Хм?
— Ты, блять, продала меня. Надеюсь, тебе хорошо заплатили.
На заднем плане послышался шорох, как будто она была в постели и села.
— Шоу, я…
— Пошла ты.
Я закончил разговор.
Затем я заблокировал и удалил ее номер.
Нахуй ее.
Прощай, Пресли.
Пресли
— Эй, Прес. — Эмметт постучал в дверь туалета. — Ты в порядке?
— Да. — Я шмыгнула носом, вытирая щеки насухо. — Я выйду через секунду.
Я взяла комок салфеток и высморкалась, усилив звук, потому что знала, что Эмметт маячит снаружи. Когда же прекратятся эти слезы? Я два дня придумывала отговорки, изо всех сил стараясь убедить ребят, что больна. Что мои покрытые пятнами щеки и красный нос были от простуды, а не от того факта, что я плакала.
Когда я научусь? Когда я поумнею? Это был второй раз за несколько месяцев, когда мужчина доказал, что я дура.
Я была такой глупой, думая, что смогу смотреть, как Шоу Вэланс уходит.
Я была такой глупой, думая, что он не разобьет мое чертово сердце.
Достаточно. Я еще раз вытерла глаза. С меня было достаточно. Я не плакала столько даже, когда Джеремая бросил меня у алтаря, и уж Шоу Вэланс точно не заслуживал моих слез. Шоу Вэланс уехал, и, к счастью, мне больше никогда в жизни не придется видеть этого человека.
Появились новости о его отце, и он сразу предположил, что это была я.
Я переживу его, как пережила остальных.
К черту Шоу Вэланса.
И к черту фильм, в котором он снялся.
Пресли
Пять месяцев спустя…
Я поджала под себя ноги в шерстяных носках, пока смотрела в окно дома Женевьев и Исайи.
Их двор был покрыт снегом, и Исайя потратил час на расчистку подъездной дорожки и тротуаров этим утром. Я наблюдала с этого места, как он работал, по-видимому, наслаждаясь февральским холодом. Затем он вошел внутрь с раскрасневшимися щеками и поцеловал Женевьев и ребенка, прежде чем взять ее список покупок и пойти в магазин. Я была на этом месте, когда он уходил и когда вернулся.
Их малышка Амелия была в тепле и безопасности у меня на руках.
