Мадди тяжело дышала, пока он поглаживал ее влажные складки. «О боже, но ведь все это неправильно», – говорил он себе. Им действительно следовало обсудить важные вещи, следовало поговорить, но он ничего не мог с собой поделать.
– О, Митч… – пошептала Мадди, прижимаясь к нему.
Сделав над собой усилие, Митч чуть отстранился и заглянул ей в глаза.
– Хочешь рассказать, что делала сегодня?
Мадди моргнула и пробормотала:
– Ну… разные дела… – И она не лгала. Почти не лгала. У нее действительно были кое-какие дела.
– Что ты делала в полицейском участке? – спросил Митч неожиданно.
Мадди молчала. Не могла же она сказать ему правду!
– Я жду ответа! – Голос Митча был подобен удару кнута.
– Меня оштрафовали за незаконную парковку, – заявила Мадди. Это, конечно же, была ложь, но он ведь тоже лгал. Так что они квиты.
– Лжешь, – процедил Митч сквозь зубы. – Но знаешь что?.. В данный момент мне на это наплевать. Сейчас я хочу только одного – погрузиться в твою жаркую тугую киску и оттрахать тебя до умопомрачения.
Мадди знала, что им сейчас следовало потолковать кое о чем, но она чувствовала, что не сможет ответить на все его вопросы. И поэтому…
Поэтому она потянулась к нему и прошептала:
– Да, пожалуйста…
Наутро, после того как Митч наконец удовлетворил свой сексуальный голод всеми мыслимыми и немыслимыми способами, он стал более вменяемым и снова спросил Мадди о вчерашнем дне. Но она, как и ночью, отказалась отвечать. При этом выглядела виноватой и старалась говорить о его матери.
Митчу оставалось лишь одно – провести расследование. Первым номером в его списке была Грейси. Но та лукавила, улыбалась и ничем не захотела помочь. Присутствовал и Сэм, задумчиво наблюдавший за ним; на языке же у приятеля, возможно, снова вертелась какая-нибудь мистическая чушь, так что Митч не стал с ним говорить. В конце концов Грейси вытолкала соседа за дверь с тарелкой, полной кексов в розовой глазури, и с пожеланием хорошего дня.
Затем Митч вошел в мастерскую Томми – тот сидел за компьютером. Оглядев помещение и не увидев Мэри Бет, Митч обрадовался. Прекрасно! Томми всегда был более откровенен и разговорчив в отсутствие жены.
Увидев Митча, Томми расплылся в улыбке.
– Приветствую! – воскликнул он.
Митч не видел смысла в предисловиях, поэтому проговорил:
– Я слышал, что вчера приходила Мадди.
– Верно, – кивнул Томми. И с преувеличенным вниманием уставился в компьютер.
– Зачем?
Прошло несколько секунд.
– Заплатить по счету.
– Я уже заплатил тебе.
Томми почесал в затылке и пробормотал:
– Да, именно так я ей и сказал.
– И что же? – упорствовал Митч.
Стул под Томми заскрипел, и механик со вздохом пробормотал:
– А ничего. Конец истории.
– Не верю, – заявил Митч.
– Тебе и необязательно! – раздался женский голос, от которого Митчу стало не по себе.
Мэри Бет обошла его и положила руку на плечо мужа. Обернувшись к гостю, она сказала:
– Она пришла заплатить по счету, а мы сказали ей, что ты уже позаботился об этом. И она ушла.
Голубые глаза Мэри Бет были неумолимы. И непроницаемы. Почувствовав себя собакой, которую гладят против шерсти, Митч со вздохом спросил:
– Что вы скрываете?
Мэри Бет жизнерадостно улыбнулась.
– Ничего! Но должна признаться, адвокат, что я сообщила ей, что ты отказался взять дело Люка.
Митч скрипнул зубами.
– Я поступил правильно.
– Ха! Трусость – это, по-твоему, правильно?
Опять это слово! Почему трусость?! Митч провел ладонью по волосам. Ну почему никто не понимает его?..
– Хотите, чтобы вашего племянника защищал человек, которого вот-вот лишат звания адвоката?
Мэри вскинула светлые брови и передернула плечами.
– Я хочу, чтобы Люка защищал лучший адвокат из тех, которых я знаю. – Она ткнула в него пальцем и добавила: – И этот адвокат – ты!
– Ты спятила! – воскликнул Митч. Он взглянул на Томми, взывая о помощи, но тот с глуповатым видом пожимал плечами. Снова посмотрев на Мэри Бет, Митч закричал: – Ты вообще ничего не знаешь о моих адвокатских способностях!
– Сэм сказал, что лучше тебя нет, – заявила миниатюрная блондинка.
– Ради Бога, о чем вы?! – в отчаянии завопил Митч. Почему-то все в этом городе считали, что имели полное право вмешиваться в его жизнь. – И вообще, вы намерены объяснить мне, что происходит?
– Нет! – отрезала Мэри Бет, вскинув подбородок.
Митчу хотелось дико зареветь и наброситься на нее, но он сдерживался. Сжав кулаки, он взглянул на Томми и спросил:
– А ты?
Механик отрицательно покачал головой. А его жена снова положила руку ему на лоб – просто олицетворение супружеской солидарности!
– Прекрасно! – заорал Митч. И вылетел из мастерской.
Десять минут спустя он уже сидел перед Чарли – злой, как запертый в клетке леопард.
– То есть как это «ничего»?
Чарли пожал плечами и проговорил:
– Ничего – это значит ничего!
– Какое же ты дерьмо! – завопил Митч. Вскочив со стула, он принялся метаться по комнате. Он думал, что Чарли-то точно будет на его стороне, но увы… – Что-то творится за моей спиной, а я ничего не знаю!
– Расслабься, – посоветовал Чарли, развалившись на стуле.
– Но какого черта?! Что все это значит? И почему ты улыбаешься?
– А может, тебе следует сосредоточиться на реальных проблемах? – спросил Чарли.
– Список моих реальных проблем растет с каждым часом.
– Реши самые неотложные.
– Какие именно? – Митч все больше раздражался, потому что никто не хотел сказать ему, что происходит. Чарли внимательно рассматривал его, и он прошипел: – И не пытайся применить ко мне свое коповское…
– Хорошо, – перебил Чарли, и пожав плечами, добавил: – Ты свободен. Можешь идти.
Митч насторожился.
– И больше… ничего?
– Я уже сказал тебе все, что собирался.
– То есть – совсем ничего?
– Ты так считаешь?
«Какой смысл говорить с ним? – подумал Митч. – Парни вроде Чарли все равно никогда не расколются».
– Ладно, пойду, – пробурчал он, направляясь к двери.
А Чарли крикнул ему вдогонку:
– Приятного дня!
Митч криво усмехнулся. Оставалось лишь одно – ехать обратно домой. Но каким образом Мадди успела перетянуть всех на свою сторону? Она ведь пробыла здесь меньше недели! А впрочем… Ничего удивительного. Она же и с ним делала все, что хотела… Причем уже через несколько часов после их знакомства.
Вскоре он въехал на подъездную дорожку – и, шурша шинами, резко остановился, увидев поразительную сцену.
Мадди и его мать, стоя на коленях, копались в земле, окруженные пластиковыми горшками с цветами. На Мадди был белый топ и джинсовые шорты. Волосы собраны в хвост. А мать в бежевом топе и такого же цвета длинных шортах покачивала головой и – о боже, растрепанная! – что-то ей негромко говорила.
