Действительно, работа помогала забыться. Чем больше Лия трудилась, тем ей становилось легче. Дэлтон остался доволен ее эскизами. В последнее время они говорили только о делах.
Тем не менее Лия постоянно ловила на себе его взгляд. При ее приближении у него темнели глаза. Она делала все, чтобы невзначай не коснуться его.
Однажды, когда Лия неловко отдернула руку, Дэлтон не выдержал:
– Прекрати от меня шарахаться! Я не собираюсь на тебя нападать. К чему эти сцены?
Он повернулся и почти выбежал из кабинета. Лия без сил опустилась на стул. Она знала, что Дэлтон внутренне кипит от ярости и любая малость может вывести его из себя.
Это произошло две недели назад, но слова Дэлтона все еще звенели у нее в ушах. Лия углубилась в свои мысли и не сразу услышала звонок в дверь. Незваный посетитель трезвонил что есть мочи. Нахмурившись, Лия заспешила по коридору в прихожую.
– Кто там?
– Твоя мама.
От удивления Лия не сразу смогла справиться с замком. На крыльце стояла Джессика, по ее лицу стекали струйки дождя.
– Дай пройти, – потребовала она, отстраняя дочь с дороги.
Лия молча последовала за матерью в гостиную. В камине еще теплился огонь, но Джессику била дрожь.
– Что тебя погнало на улицу в такую погоду? – спросила Лия.
Джессика откинула со лба мокрые волосы:
– Мне надо с тобой поговорить.
Лия вопросительно подняла брови.
– Где Коти?
– Пошел к приятелю поиграть в мячик.
– Очень удачно. Не будет нам мешать. – Джессика огляделась. – Надеюсь, здесь никого нет?
Слова матери и тон, каким они были произнесены, вызвали у Лии острую неприязнь.
– Думаю, ты пришла сюда не для того, чтобы устроить скандал. У меня для этого совершенно неподходящее настроение.
Джессика желчно расхохоталась:
– А для чего у тебя подходящее настроение? – Не давая дочери ответить, она продолжала: – Когда ты в последний раз смотрелась в зеркало?
– Мама, что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что ты ужасно выглядишь.
– Спасибо на добром слове.
– Но это правда. От тебя остались кожа да кости. А глаза тусклые, как у покойницы.
– Как я выгляжу – это мое личное дело, – бесстрастно сказала Лия, твердо решив не унижаться до склоки.
– Не скажи! Ты должна подумать о сыне.
– Я уделяю ему достаточно внимания, – отрезала Лия.
Джессика фыркнула:
– Зато ты не уделяешь никакого внимания ни себе, ни своей личной жизни.
– Это я уже слышала.
Наступила недобрая пауза. Через некоторое время Джессика нарушила молчание:
– По-моему, тебе следует продать дом и переехать вместе с Коти ко мне.
Лия похолодела.
– Боюсь, из этого ничего не выйдет.
– Это еще почему? – взвилась Джессика. – Не потому ли, что ты спишь с этим картежником?
Лия задохнулась от гнева. Все ее существо восставало против материнского бездушия.
– Хоть бы и так. Что дальше?
Джессика начала хватать ртом воздух, но быстро взяла себя в руки и пожала плечами:
– Ничего особенного. По крайней мере он при деньгах.
В другой обстановке Лия, наверное, не удержалась бы от смеха. Мать никогда ее не понимала и уже не поймет.
– Деньги. Они всегда тебя интересовали больше всего на свете, ведь так?
– Ну почему же? Не только деньги. Еще твоя судьба.
– Неужто?
Джессика побагровела:
– Да, представь себе! Мне всегда хотелось, чтобы ты имела то, чего я сама была лишена, – а красивые вещи можно купить только за деньги.
– Опять ты за свое, – простонала Лия. – Мне не нужны вещи. Мне нужно одно: чтобы меня…
Она не договорила. Мать все равно не поймет. Такая перепалка возникала между ними уже не раз. Лия не могла заставить себя сказать матери: «…чтобы меня любили». Эти слова застревали у нее в горле.
– Если бы ты в свое время не вышла за Руфуса, все было бы по-другому.
– Не смей так говорить!
Джессика вздернула подбородок:
– Но это чистая правда.
– Нет, неправда! – Лия подступила к матери, дрожа от негодования. – Руфус спас мне рассудок, а может быть, и жизнь. Если бы ты была рядом со мной после того, как тот негодяй… – Лия запнулась.
Джессика побледнела как полотно:
– Тебе было сказано никогда больше не упоминать этот случай. – Ее слова звучали как пощечины.
Лия пыталась отогнать от себя непрошеные воспоминания. Ее бил озноб. Она была на грани обморока.
– Значит, наше совместное проживание исключено, – как ни в чем не бывало подытожила Джессика, словно в промежутке ничего не было сказано.
Лия смотрела ей прямо в глаза.
– Пока у меня есть хоть малейшая возможность, я сохраню за собой этот дом.
– В таком случае тебе надо закрыть свое бюро и вернуться в фирму Купера Андерсона.
– Нет, этого не будет.
– Почему?
– Прежде всего потому, что у меня есть работа, которая неплохо оплачивается. Кроме того, у меня есть определенные обязательства. Мы вот-вот откроем клуб. Через пару месяцев к нему добавится казино.
– И тогда ты останешься не у дел, правильно я понимаю?
– Это мои заботы. – Голос Лии звучал ровно и сдержанно.
– Если хочешь знать, я сегодня побеседовала с Купером Андерсоном от твоего имени.
– Что?
– Что слышала. И не повышай голос, Лия.
– Как ты посмела?
– Ну, кто-то же должен взять это на себя.
Лия молчала. Она не знала, как унять эту женщину, которая дала ей жизнь, но обделила любовью.
За окном грохотали раскаты грома, но Лия их не слышала. Не отводя взгляда от матери, она потребовала:
– Прекрати вмешиваться в мою жизнь, или я поссорюсь с тобой навсегда.
– Ох, умоляю, не надо драматизировать. Ты никогда не поссоришься со мной – хотя бы потому, что постоянно оставляешь на мое попечение Коти. – Джессика окинула дочь высокомерным взглядом: – Надеюсь, ты уже взяла себя в руки.
Лия не успела ответить, как мать повернулась и зашагала к выходу. Уже открывая дверь, она добавила:
– По мне уж лучше, чтобы ты сожительствовала с этим картежником, чем жалеть себя день и ночь.
Джессика удалилась, хлопнув дверью.
– Да провались ты! – вырвалось у Лии.
Такой горечи, как сейчас, она не испытывала со дня смерти Руфуса.
В клубе Дэлтон достал из холодильника банку пива; запрокинув голову, он сделал два больших глотка и вытер губы тыльной стороной ладони.
Ну и выдохся же он. Все кости болели. Но дело того стоило. Все-таки он объездил ту норовистую кобылку, хотя пришлось изрядно попотеть. Дэлтон ухмыльнулся и покачал головой, вспоминая, как дважды вылетел из седла. Но по пути в офис улыбка исчезла с его лица. На лбу залегли глубокие морщины.
