— Зажигательно. Но утомительно. В итоге устал. Женился на Ларисе — она была художницей, нашего круга, вдова очень уважаемого человека. Но ее творческая хмарь была так заразительна, что я сам чуть не отправился в депрессию.
— Интересно, как ты будешь описывать меня через много лет…
— Как нежную, смелую, уютную и безумно сексуальную женщину, на которой я до сих пор женат в свои девяносто.
— Сексуальную в твои девяносто?
— Дорогая, ты забываешь, что у меня целый фармацевтический завод. Неужто не найдется горсточки виагры для владельца?
— Никогда мне не будет покоя?
— А ты его хочешь? — его пальцы уже танцуют на внутренней стороне бедра. Поэтому-то дома я и ношу исключительно платья. Чтобы всегда позволять ему лишнее. Хотя какое оно лишнее? В самый раз.
— Пока нет, но вдруг что-то изменится?
— Ну что, ты успокоилась насчет жен? Еще что-то тебя тревожит? Давай.
Я не боюсь. Я разговариваю. Впервые мне спокойно говорить с мужчиной о наших отношениях.
Он не сердится, не закатывает глаза, не говорит, что я пилю или истеричка.
Я не боюсь говорить, что меня тревожит, не стараюсь узнать, что ему нравится и стать такой, как нужно — он убедил меня, что ему нужно, чтобы я была собой.
Он не продавливает свои интересы, а я доверяю.
Если за всю мою жизнь хоть один человек и заслуживал доверия, это был Юл.
Двигаюсь осторожными шажками, нащупывая твердую землю.
А она вся — твердая.
— Как же дети? — поднимаю я самую тяжелую тему.
— Хочешь детей?
— Не знаю. Я не успела еще об этом задуматься, а ты заранее закрыл тему. Почему?
— Потому что решил отдать уже имеющемуся сыну все, что есть. Я и так ему задолжал за несладкое детство. Настрогать как можно больше и гордиться — не для меня. Лучше вложить все в воспитание одного.
— Угу, вложил.
— Да, не получилось. Это была моя ошибка. Но если ты захочешь детей — то технически это несложно, искусственная инсеминация…
— Ну нет… — у меня даже низ живота заныл от такой перспективы. — Это не то. Не так. Когда почти случайно, в этом есть момент… чуда, что ли.
— Ох, Сплюшка… — Юл положил ладони мне на бедра и притиснул к себе.
— Непросто со мной? — чувство вины вонзило когти в шею.
— С тобой прекрасно. Не вздумай всякие глупости в голове накручивать, — рыкнул Юл.
— Мне немного сложно, — призналась я полушепотом. — Ты старше на тринадцать лет, это огромная жизнь, которую ты даром не терял, зажигал изо всех сил. Я даже в клубе всего раз в жизни была… Вроде как и не начинала жить, а уже пора закругляться.
— Это со мной-то закругляться? — изумился Юл. — Что-то ты меня рано на кладбище отправляешь. Хочешь клубов? Поехали, покажу тебе, как зажигать. Вот прямо сейчас.
Он встал с дивана и потащил меня за руки за собой.
— Давай, давай. В пенсионеры она меня записала. И не вернемся домой, пока не начнешь умолять сжалиться и дать поспать!
— А-а-а-а! Нет, нет, я все поняла! — его энтузиазм меня пугал. У Юла столько энергии, что, кажется, только тринадцать лет разницы хоть немного компенсируют мою немочь.
— Ну тогда пойдем погуляем хотя бы, — засмеялся Юл. — Там чудесная погода, и почти все уже высохло. Имей в виду, что все увлечения, которые ты можешь придумать, я с удовольствием разделю с тобой, и еще неизвестно, кому первому надоест!
Уже совсем майское солнце влупило жизнерадостным светом прямо в глаза, заиграло зайчиками на коже. Сосны качнулись, распространяя аромат нагретой смолы. Мимо промчалась Филомена, задрав хвост и не оглянувшись на нас. Она явочным порядком установила правило, что она теперь кошка на вольном выгуле, а не домашняя, и переупрямила и меня, и Юлиана.
— Я все думал, чего мне в этом доме не хватает. Теперь понял, что кошки, — прокомментировал Юл. — Ради нее все и затеял!
— Так это я ее приданое, а не наоборот?
— Конечно.
Я помолчала некоторое время, а потом твердо сказала:
— Здесь. В мае.
— Что? — не понял Юл.
— Свадьбу хочу здесь, и в мае. И чтобы свадебный торт делала Ася.
— Здесь… — задумался Юлиан — Человек двести максимум поместится, не маловато?
— Двести?! — я мысленно сосчитала своих вероятных гостей. Если зачем-то приплюсовать коллег, то, ну, десяток наберется, наверное. Может быть, я не очень хочу свадьбу?
— Ну триста, если напрячься… — Юл что-то прикидывал. — В конце мая можно уже на улице, кейтеринг есть в поселке, на крайний случай сделаем на два дня.
— А нам точно надо столько? — осторожно спросила я. Юлиан — человек с размахом.
— Как мне нравится, когда ты говоришь это «нам», — он стиснул мою ладонь нежно, но крепко. — Я хочу пригласить вообще всех. Моя последняя свадьба должна надолго запомниться.
— О, ну раз последняя… — сдалась я.
Мы дошли до кормушек. Птицы прилетали все реже, звери занимались размножением, им было не до еды. И только наглые белки не забывали навещать бесплатную столовую. Но Юл все равно проверил, чтобы для каждого вида зверья было всего вдоволь и даже выдал взъерошенной синице персональный паек прямо из своих рук.
В кустах нетерпеливо сверкали зеленые глаза Филомены. Ох, чувствую, местной биосфере придется перераспределять ресурсы в пользу одной пушистой кошечки.
— Видишь, я же говорила — ты из тех, кто приручает, — я повисла на руке Юла, соперничая с синицей за его внимание.
— А тебя приручил?
Я молча показала кольцо на пальце.
— Окольцованные птицы все равно летают, где хотят, — вздохнул он. — Ты для меня все еще загадка. Почему так долго пришлось тебя ловить, моя птица? Что я делал не так?
— Кроме того, что ты огромный, лысый, мощный качок с руками обхватом с мою ногу? И ты преследовал меня с грациозностью танка? — поинтересовалась я.
— Да, это все я, — с довольным видом кивнул Юлиан. — Про танк мне больше всего нравится. А что не так?
— Все так, — я повисла у него на шее, он подхватил меня за пояс и поднял, чтобы поцеловать. Никогда не привыкну, наверное, что для этого мужчины я игрушечная и легкая. — Все так, и я умопомрачительно люблю тебя за все то, чего когда-то боялась.
— Стоило столько сопротивляться, — проворчал Юл, зарываясь в мои волосы. — Все равно ведь я добился своего.
— Я до сих пор не понимаю, почему ты не мог выбрать кого-нибудь получше
— Сонь, а давай я сам как-нибудь решу, кто для меня лучше, а?
— Ты не устал все решать? — спросила я на этот раз всерьез. — Ты занимаешься моим наследством, хотя та квартира стоит меньше, чем ты положил на счет, когда я увольнялась. Возишься со мной, когда мне страшно или грустно, а тебя при этом ждет огромная компания.
— Мне нравится о тебе заботиться. Я чувствовал свою ненужность, когда Влад управлял заводом. Вроде как и сын вырос, и бизнес вырос, никто во мне не нуждается. А теперь есть ты. Я тебе нужен. И у меня есть смысл жизни — делать тебя счастливой.
Не знаю. По-моему, у него уже все получилось. Теплый весенний ветер, запах сосен, стрекот белок, сильный и любимый мужчина рядом. И будущее, в котором может быть что угодно, стоит мне только захотеть.
— Где ты был раньше? — спросила я, щурясь на Юлиана, как на солнце.
— Учился тебя любить.
— Да уж, много пришлось тренироваться! — рассмеялась я.
— Зато теперь я готов делать это всю оставшуюся жизнь, — очень серьезно ответил Юлиан.
Эпилог
— Юл, солнышко мое, ты ничего не забыл мне рассказать?
С нашей свадьбы прошел почти год.
Всего год — если считать по сравнению с жизнью.
Целый год — если измерять в тоннах счастья, ежедневно и ежечасно валящихся на меня.
На нас.
Потому что Юлиан утверждает, что тоже счастлив, как никогда не был в жизни. Врет, конечно. Разве можно быть счастливее меня?
Медовый год вместо медового месяца, которого у нас не было, потому что завод все еще требовал от Юла его присутствия. Все, что мы могли себе позволить первое время — море на выходные. Потом — на целую неделю. И вот ближе к годовщине свадьбы собирались все-таки устроить настоящий медовый месяц. Но теперь планы могут измениться…
