— Наверняка что-нибудь забыл.
Юл поднял голову от ноутбука и задумчиво посмотрел на меня, как будто правда перебирал в голове, что он там мог забыть. Годовщину свадьбы вряд ли. Семь жен надрессировали его безупречно — все важные даты были забиты у него в календаре и никогда не пропускались. Хотя он и сам помнил: последний день весны, потому что я хотела только май. В примете «всю жизнь маяться» меня привлекала та часть, которая про «всю жизнь».
— Так, хорош придуриваться, — я демонстративно сердилась, но скрывать свою радость было сложно. — Мне надо точно знать — то, что меня тошнит который день — мне к гастроэнтерологу или к гинекологу?
Юл замер. Медленно опустил руки, лежавшие на клавиатуре:
— Так погоди, — он наморщил лоб. — Что-то до меня туго доходит… Ты хочешь сказать…
Я насмешливо смотрела на него:
— Я и спрашиваю, а ты мне ничего не хочешь? Признавайся, развязывал обратно свой узелочек с ДНК?
— Да, но в клинике сказали, что если что-то получится, будет чудо… — он смотрел на меня и на лице проступало понимание. — Нет, не может быть!
— Конечно, не может. Я тоже так подумала и после того, как сделала двадцать тестов, еще и кровь сдала. Результат только что пришел на почту. Хочешь посмотреть вместе со мной?
Вообще-то я уже совершенно не сомневалась в том, что там написано.
Но мужчины!
Даже невероятно умный Юл сейчас тупил, как первокурсник на сессии. Вряд ли его удовлетворила бы скромная полосочка теста. Даже двадцать полосочек.
Я забралась к нему на колени, он машинально обнял меня, но как-то до сих пор заторможенно, как будто информация все еще обрабатывалась. Поэтому я открыла на телефоне письмо из клиники и по первой же цифре в строчке результатов все поняла.
А вот Юлу понадобилось полминуты, чтобы сравнить эту цифру с таблицей рядом и еще полминуты, чтобы перевести взгляд ниже, на вывод: «Соответствует 7–8 неделе беременности».
Оставалось просто наблюдать за выражением его лица.
Как из сосредоточенного оно стало удивленным, потом очень удивленным, а потом настолько радостным, таким сияющим, что я всхлипнула.
Или уже не только я. Потому что Юл оторвался от экрана, обнял меня сильно и нежно одновременно, и сквозь катящиеся слезы улыбнулся:
— У нас будет…
— Ребенок, — подсказала я. — Да. Но тебе полагается по носу за то, что молчал! Что, если бы я тебе изменяла? Представляешь, в каком ужасе я бы сейчас была! Муж детей иметь не может, значит, что, от любовника?
Я потянулась и куснула его за шею. Пусть приходит в себя, у него работа не доделанная.
— Что? Изменяла? — Юл куснул меня в ответ и изобразил страшную рожу. Но сквозь нее все равно просачивалось счастье. — Если бы ты мне изменяла, я бы тебя задушил, как Отелло!
— Ага, — ответила я, нежно его целуя.
Он посмотрел на мое скептическое выражение лица и вздохнул:
— Ну да, не задушил бы. Если уж я Влада не задушил, то моей самой любимой Сплюшке в мире прощу все, что угодно.
Влад, кстати, все еще держался. Скоро должен был истечь условленный год, и он явно шел на второй.
Судя по присылаемым фотографиям, от его смазливости не осталось следа, кожа огрубела, фигура стала более коренастой, а в глазах уже не было сытой лени. Он смотрел остро и с прищуром, и от глаз разбегались морщинки-лучики.
Влад перестал заводить речь о возвращении где-то через полгода, а сейчас, когда первый срок истекал, не говорил об этом ни слова.
Похоже, что-то в нем все-таки изменилось.
Юл все пересматривал и пересматривал отчет из клиники, потребовал показать ему тесты с двумя полосками, но все еще никак не мог успокоиться:
— Моя невероятная Сплюшка сотворила настоящее чудо.
— Ну, еще не сотворила… — скромно сказала я. — Добрых семь месяцев впереди.
— Всего семь месяцев! — вдруг запаниковал он, ссадил меня с коленей, принялся выдвигать ящики стола и что-то в них искать. — Нужно завтра же встретиться с дизайнером — начать переделывать дом, он же совсем не для детей! Или новый купить, поближе к городу? — Юл замер и задумался. — Вдруг что случится? В поселке есть скорая, но ехать далеко. Так, тебе нужна новая страховка. Еще открыть трастовый фонд, начать копить на образование… И колыбель! — спохватился он. — Говорил Алик еще тогда — делай колыбель! Сейчас бы уже готова была!
— Юл… — я поймала его руки и остановила разгоняющийся локомотив по имени Юлиан.
— Что? Что я забыл? Сейчас едем к врачу?
— Нет, мы едем к Алику, — я погладила его по плечу. — У нас самолет через четыре часа. Твой чемодан я уже собрала, надо свой дособрать. Послезавтра у твоего лучшего друга свадьба. Врач подождет, пока мы вернемся.
— Никакого самолета, тебе вредно лететь! Поженится в этот раз без меня.
— Мне вредно не лететь в Италию! — возмутилась я. — Беременным нужны положительные эмоции.
— А если что-нибудь случится?
— Все, что может случиться — случится и тут. И вообще я хочу пиццу. Не вот это вот, что у нас называют пиццей, а настоящую! Не выполнять беременные капризы опасно, тебе любой врач скажет. В первую очередь для окружающих.
— Я сейчас закажу тебе пиццу прямо из Неаполя! — прорычал Юл.
— Хочу пиццу только что из печи. Хочу Гранд-канал и Сан-Марко. Их ты тоже сюда закажешь?
— Соня! — простонал Юлиан. — Какая ты упрямая!
— Абсолютно. И нас теперь двое, так что мы тебя переупрямим.
Юлиан обнял меня и положил ладонь на живот. Там было еще рано кому-то шевелиться, но я ощутила, как все внутри отозвалось на его теплое касание. Кто бы там ни был — он уже любил своего папу.
— Теперь тебе будет кого баловать, кроме меня. А то уже даже я устала, а ты все еще нет!
Юлиан вдруг переменился в лице.
— А что, если я его испорчу? Как Влада?
— Много ты Влада баловал?
— Я нет, но…
— Хорошо, значит на этот раз баловать будешь ты, и посмотрим на результат.
— У меня нет времени на еще одну попытку, — вдруг очень серьезно сказал он.
— Что ж, придется рожать сразу двоих и ставить эксперименты, — я погладила его по могучим плечам. Все еще изумляюсь тому, какой он огромный. — С прошлого раза прошло тридцать лет. Уверена, ты многому научился за это время. И стал тем, кто ты есть — ответственным, заботливым, разумным и самым добрым человеком из всех, кого я знаю. Если наш ребенок унаследует хотя бы половину твоих качеств, это уже будет достойный человек.
— Надеюсь, что вторая половина будет твоя, — кажется, Юла чуть-чуть отпустило. — Особенно, если будет девочка.
— А ты кого больше хочешь? — я чмокнула его в нос и выбралась из кольца рук, чтобы собрать уже свой чемодан.
— Не знаю… — растерялся Юлиан. — Не задумывался никогда… Не могу выбрать. Это обязательно?
Я смеялась до слез.
* * *
Но выбирать ему не пришлось. Как и обещала, я родила ему сразу двоих — и мальчика, и девочку.
