напали, Люда пытается спасти ее.
– Да, блин! Просил же! – взорвался Глеб и рванул спасать свою жену, за ним все остальные.
Мы подбежали как раз тогда, когда какой-то мужик назвал себя новым хозяином Люды. Ага, сейчас тебе муженёк её быстро вправит мозги, только бы не стал убивать при всех. Обошлось. К стеночке приложил и немного ещё тщедушную шейку сдавил. Но тому было и этого достаточно, чтобы перепугаться не на шутку. Когда отпустили этих придурков, Глеб вдруг выдал:
– Ты хоть понимаешь, во что вляпалась? Тимур так просто не отстанет. Пойти его добить, что ли, во избежание проблем… – И смотрит так вдаль, обдумывая свои слова.
Он что, серьёзно?
– Стоп! – решила вмешаться.
Кто знает? Вдруг и правда прибьёт.
– Вы план по мордобою на сегодня выполнили, ударили каждый по разу – на этом остановимся.
Мужики застыли и дружно принялись испепелять меня взглядами. Упс! Что-то я зря вызвала огонь на себя. Тут же плюнула на их устрашающие взгляды и перешла к более насущным проблемам. Ведь, как ни крути, Глеб прав, Тимур встал в стойку, а судя по его псам, это ещё тот гнус.
– Девочки, у нас проблемы.
– Какие? – в унисон спросили подруги, взволнованно смотря на меня.
– Вернее, не у нас, а у Люды. Твой мужчина прав.
– Да не мой он! – деланно возмутилась подруга.
Ну-ну, цирк, да и только! Но решила завтра разобраться с Людой, сил нет как хочется знать подробности. Посему я вернулась к её проблеме:
– Я неправильно выразилась. Твоя головная боль, – Люда якобы согласилась, махнув, а её муж напрягся.
Господи, дай мне сил не рассмеяться! Ну, артисты! Не видела бы их милующими, то точно бы поверила. Но сейчас у нас другая головная боль – Тимур.
– Так вот, этот мужик встал в стойку охотника, так что готовься.
– Что, ещё один? Мало ей одного, так другой нарисовался! – тут же сообразила Юля, о ком я говорю. Пока Люда хлопала глазами, переваривая информацию, Юля уже включилась в обсуждение: – Что делать будем?
– Как всегда – будем убивать интерес, – развела я руками. Ну а что делать остаётся?
– Что-то у нас с этим плохо выходит… – скептически изрекла Юля и с тоской посмотрела на мужа.
– Ну… да, – не стала я спорить, поёжившись от злого взгляда Кира.
– Мне осточертел этот балаган! – взревел мужик Люды и, схватив её за руку, повёл в зал.
Мой пальчиком меня поманил, предупреждая взглядом: буду брыкаться – пожалею. Вот и тигр проснулся! Подошла, он, ни слова не говоря, хвать меня за талию – и резко притягивает к себе.
– Я всё-таки склоняюсь, что ты ошиблась с выбором профессии, психолог из тебя хреновый.
– Слышал такие выражения: «сапожник без сапог» или «чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу»?
– Приходилось. А ты слышала такое: «всяк пожинает плоды своих трудов»? Всё, Соня, хватит с меня твоих выкрутасов!
– Да что я такого сделала?
– Помимо того, что пришла сюда и вывела из себя этой выходкой? – полоснул по мне злым взглядом. – С бывшим любовником ворковала. Сонь, я был с тобой терпелив, старался быть мягче, в итоге ты делаешь что в голову взбредёт. Мушкетёры хреновы! – процедил он сквозь зубы.
– Да не был он моим любовником… – попыталась остановить зарождающееся цунами ревности.
– Сынок, а что, собственно, происходит? – раздался обеспокоенный голос Любови Валерьевны.
– Ваш сын в припадке ревности бьётся, – не смогла не съязвить.
– Кирилл, иди остынь. А я пока за твоей невестой пригляжу, ты же знаешь – лучше охранника не найти. – Он пристально посмотрел на мать и, махнув рукой, направился свежим воздухом подышать. – Кому он врезал? – тут же перешла она к допросу.
– По сути, никому. Я с этим козлом хотела встречаться. Но он не прошёл проверку. Вот и всё.
– Уверена, что всё? Ну не может мой сын так беситься на ровном месте.
– Бесится он из-за одной реплики: «Ты такая сексуальная, когда злишься… Никак не могу забыть тебя в роли воинственной амазонки в то утро», – решила дословно ей пересказать монолог дебила. – Дело в том, что я только из командировки прилетела, тут звонок в дверь, смотрю в глазок – этот маячит. Я ему через дверь: «Уходи». А он как с цепи сорвался, принялся трезвонить. Ну я и взяла биту, чтобы физически аргументировать своё нежелание общаться. Видать, впечатлила… – тяжко вздохнула я, вспоминая то утро.
– Так бы и ударила? – хохотнула она.
– Скорее, это было оружие устрашения. Не думаю, что смогла бы врезать. Но эффект был: слинял со скоростью ракеты земля-воздух. Хотела сейчас вашему объяснить, так закусил удила…
– Он такой… – смотря куда-то вдаль, расстроила меня окончательно. А потом решила добить: – И дома тебя ждёт допрос с пристрастием без права оправдаться.
– Поняла уже… – опять тяжко вздохнула, представляя этот допрос.
– Но могу помочь.
Я встрепенулась и с надеждой посмотрела на свою спасительницу.
– Поеду с вами, мать он не прогонит и орать не будет сильно. А утром уже сможет здраво мыслить. Сейчас у него вместо крови голимая ревность, мозг не питает, а отключает напрочь. То, что сейчас ты видишь, это ещё цветочки, ягодки будут дома. Вон, глаза какие зеленеющие и зрачки узкие…
– И что это значит? – насторожилась я.
– Это предвестник бури. У Кирилла всегда такой цвет глаз, кода он в гневе и еле сдерживается, чтобы не сорваться.
– Договорились! – И тут же взяла под руку спасительницу.
Когда Кирилл узнал, что мама едет с нами, вначале онемел. Потом попытался избавиться от миротворца, но потерпел фиаско, мол, плохо ей, боится оставаться одна. Посему он только одарил маму полным гнева взглядом и уступил. Только домой зашли, он меня за руку цап – и в сторону поволок разборки чинить.
– Сынок, держи себя в руках, иначе я в качестве судьи присоединюсь, – услышали мы весёлый голос его мамы.
– Мам, ты говорила, что у тебя давление, умираешь, поэтому боишься дома сегодня остаться одна. Вот и иди в комнату, как начнутся предсмертные конвульсии, зови, откачаю.
– Ну ты и хам! – шипя, как змея, решила заступиться за женщину.
– А нечего мне врать, думаешь, я не знаю, зачем она здесь? – приглушённо процедил он. – А теперь, дорогая, быстро рассказала про то чудесное утро…
– Да ничего не было у меня с ним. Просто он меня достал, и я его битой припугнула…
– Опять битой! – взревел он.
– Сынок, я всё слышу… – раздался голос сверху.
– Мама, если подслушиваешь, то делай это тихо. И вообще, не рушь свою легенду! Иди давай, болей с чувством, чтобы я проникся.
– Бессовестный, у тебя мама болеет, а ты…
Кир тут же перебил меня, выдав:
– Ну всё, спелись!
Запустил пятерню в свою шевелюру и нервно заходил из стороны в сторону. Затем резко остановился и вновь выдал:
– Пусть сейчас вас большинство, но, когда у нас с тобой родится сын, мы будем на
