восхитительно. – Приятель покачал головой и потер рукой где-то в области сердца. Вздохнул, поболтал соломинкой в своем ананасовом Дайкири и продолжил: – Вы серьезно думали, что папочка Ронни – враг вам? Я вам всем такие контракты составил – пальчики оближешь! Предусмотрел кучу лазеек, которые, заметьте, можно использовать в вашу пользу, а не в мою. А вы так и не удосужились проконсультироваться ни с одним мало-мальски стоящим адвокатом. Эх, да что там говорить! – он устало махнул рукой и отвернулся.
Мы с Кевином, не зная, как реагировать и что говорить, только и могли, что глупо пялиться на такого непривычно серьезного и немного печального Ронни.
– Не надо никому из вас увольняться. Пункт договора о запрете на вступление в брак в течение срока его действия был предусмотрен мною в качестве защиты вас от толп неуемных фанаток. А ваш случай подпадает, скорее, под определение действий Бога (англ. Act of God – форс-мажорные обстоятельства).
– В смысле действий Бога? – наклонил голову Кевин, подозрительно прищурившись. – Ронни, э-э-э, дружище, с тобой точно все в порядке?
– В полном, – усмехнулся мистер Лоуренс и кивнул в сторону все громче галдящей толпы. – Идите уже со своим заявлением отсюда. Заждались вас.
Его «благословение» совпало с появлением Дизеля, прижимавшего к уху телефон с таким недоуменным выражением лица, что мы даже тормознули и прислушались к его короткому диалогу с неизвестным нам абонентом.
– Кто? Какой адвокат? Чей? А кто это? Да, Салливан, Ронан Салливан. Только, дружище, я, убей меня, понять не могу, о ком ты толкуешь. Ты прикалываешься? Откуда я могу знать, как звали моего папашу, если я и мамашу-то не помню. Слушай, ты, пранкер недоделанный, пошел ты знаешь куда? Некогда мне, у меня брат вот-вот женится. Ага. Бывай.
Он сбросил звонок и тряхнул головой, будто отбрасывая от себя мысли о явно неудавшемся телефонном розыгрыше, и тут он заметил нас, стоявших по-прежнему возле укромного столика, где почему-то прятался наш Ронни, обычно предпочитавший находится в самом центре любых событий.
– О-о-о, ну наконец-то! – завопил Дизель и, обойдя нас, принялся подпихивать в спину по направлению к центральному столику, составленному из нескольких таким образом, чтобы вместить всю нашу общую огромную банду.
Сложно даже подобрать слова, чтобы описать охватившее меня чувство при виде Николя и Поля, увлеченно споривших о чем-то с Риком, Фино и Ноа, тыкавших во что-то на планшете близнецов, и Шарля с Пьером, внимавших им с таким видом, будто на них снизошло божье откровение одновременно с просветлением и отпущением всех грехов – стопудов разбирают очередной уровень очередной своей компьютерной игрушки. Дядюшка Жак по левую руку от Алеены, явно посаженный туда в качестве нейтральной территории между миссис Герреро и Анри, похоже, так и не пришедшего в себя от подлости дражайшей сестренки, скрывшей от него свою красивую подружку. Обломайся, братец, это тебе за моего несостоявшегося принца-гея. Карма в моем лице жестока.
Внутри все внезапно меленько задрожало, и я судорожно выдохнула, глянув с легкой паникой на Кевина, который тут же порывисто прижал меня ближе, обняв за плечи и возвращая уверенность. Вот оно и наступило, волнительное время делиться нашим счастьем с окружающими и быть готовыми к их реакции.
– Мы готовы, – твердо произнес он. – Народ, нам с Мари требуется минуточка вашего внимания.
– Побольше минуточки, – пробормотала я.
Взгляды всех собравшихся обратились к нам, а в наступившей тишине раздался голос Анри:
– Если я все правильно понимаю, то имбирных печенек нам больше не видать. В противном случае кое-кому ой как сильно не поздоровится.
– Да что за ерунда тут с этой выпечкой? – тихонько спросил Кевин и, подняв наши сцепленные руки, поцеловал палец с кольцом под тихое «Ох, доченька» папА. – Дорогие наши реально существующие и скоро вновь прибавляющиеся родственники!
– Смотри, какой быстрый, – ворчливо буркнул Шарль, и я на него угрожающе зыркнула. У меня тут такой момент, а он не может не влезть.
– Ни для кого, кроме одного близорукого меня, не было, так понимаю, секретом, что со мной сделало появление Мари. – Пусть и говорил Саваж, обращаясь ко всем собравшимся, но смотрел при этом на меня одну, и от влажного блеска в его серых глазах я будто опять начинала себя ощущать невесомой, парящей над твердью земной.
– А то! – хохотнул Дизель, на него зашикали, но парню было хоть бы что. – Даже незрячий все понял бы, потому как волосы дыбом вставали от электричества рядом с вами.
– Месье Дюпре, на мое счастье, ваша дочь обладает не только красотой, от которой мое сердце бьется с перебоями с первой нашей встречи, но еще и немыслимым великодушием, поскольку приняла предложение руки и сердца, простив мою тормознутость.
– Вообще-то, в приличном обществе принято просить руку и сердце юной девушки у ее отца, – буркнул папА, пряча от меня блеснувшие подозрительно глаза.
– Па, вообще-то, я уже давно совершеннолетняя, это раз, а во-вторых, если бы просить пришлось у тебя, то разрешение я получила бы лет через десять, не меньше. – Я развела руками и улыбнулась, наверное, абсолютно глупо. – Так что как только все подготовим, так и поженимся.
– Я бы вообще взял пример с мелкого и рванул в Тахо по-быстрому. Но нам этого уже точно не простят, – тихо проворчал Кевин, целуя меня в висок, но его шепот утонул в шуме взорвавшихся за столом поздравлений.
– Мари! – Алеена бросилась ко мне обниматься. – Господи, я так рада!
– Это все из-за тебя, моя странная подруга, – смеясь, я поцеловала ее в щеку. – Все это ты начала со своим мохнатым хищником.
– Здесь есть шампанское? – крикнул Рик, обращаясь к бармену.
– Здесь отйодясь его не бывало, – фыркнул дядюшка Жак.
– Зато у вас есть классный парень Дизель, который все предусмотрел, – отозвался Ронан, почти бегом направляясь к двери. – Пять секунд!
– Мари! – отец подошел ко мне, широко распахнул объятия и шепнул на ухо, глядя через мое плечо пристально на моего жениха: – Детка, не слишком быстро?
– В самый раз, папуля.
– Не для меня, – покачал он головой. – Не для меня. И боюсь, это навсегда. Лет через двадцать и сама поймешь.
– И я тебя люблю. Всех вас.
– Болтать без толку и пугать не стану, парень, – хмурясь, папА протянул руку Кевину. – Но помни: дочь у меня одна. А нас у нее много.
– Па! Это и называется попытка запугивания! – шутливо возмутилась я.
– Не-а. Не тогда, когда в моих руках нет дробовика, – родитель выжал-таки из себя улыбку. – Но если серьезно, добро пожаловать в семью, сынок.
– А мне бояться нечего, – серьезно ответил Кевин. – Надеюсь не
