у нас будут. У Роберта Штефана просто обязательно должны быть мальчики, которые будут такие же, как их отец: добрые, сильные и любящие. Общество остро нуждается в идеальных мужчинах.
Сабина
Теперь я, не думая ни секунды, тянусь через стол и сжимаю ладонь Роберта. Я с ним. Всецело и до конца. Если будет нужно, против всего мира, не только против зажравшегося братца…
– Я так понимаю, когда тебя забрали в семью, твои неприятности не закончились? – говорю шепотом, потому что нет сил. Все они уходят на то, чтобы держать себя в руках. Сейчас у меня болит душа за того маленького мальчика, который был напуган и растерян, а также не понимал, что сделал такого, что оказался не нужным своей маме. А потом, когда, казалось бы, можно было расслабиться и радоваться тому, что у тебя снова появилась семья, пришлось выживать в борьбе с братом. Уверена, что Вадим стал таким не с возрастом. К сожалению, встречаются такие люди, как он, гнилые изнутри с самого детства…
– Мама приняла меня сразу. Никаких вопросов, никаких условий. Я стал для нее сыном с первой минуты, как переступил порог их дома. Также поступил и отец. Они запретили всем трепаться обо мне, о моем появлении. Отец заплатил много денег и очень постарался замять тот факт, что у Штефанов появился откуда-то взрослый ребенок. Чтобы никто не посмел меня называть бастардом. Для всех я с тех пор и навсегда – родной сын Штефанов. Самый старший. Я почти сразу стал звать их мамой и папой: мне очень не хватало семьи. И они всегда были и будут для меня настоящими родителями. А вот с братом…отношения не заладились с первого взгляда, – Роберт криво усмехается, предаваясь воспоминаниям.
Пальцы сами сжимаются в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Я немного знаю Вадима, но и этого мне хватило, чтобы представить, что вытворял он, издеваясь над сводным братом. Непрошенные слезы снова набегают, но я не даю им пролиться. Вряд ли Роберту хочется, чтобы его жалели. Он – сильный мужчина, давно смог переступить через это. А вот Вадим…все никак не успокоится, что сводный брат лучше него по всем фронтам.
– Но я не обращал на брата внимания, – Роберт продолжает свой рассказ, углубившись в собственные мысли. – Старался быть лучшим для своих родителей. Чтобы они не разочаровались, что приняли в семью. Я старательно учился, свое дело основал с нуля, сам, без помощи отца. Хотя он порывался то дать денег, то познакомить с влиятельными людьми, но я отказывался. Хотел доказать, что достоин его.
– И тебе удалось, – шепчу, улыбаясь сквозь предательские слезы. Господи, какой же сильный, честный и справедливый мужчина скрывался под оболочкой веселого и беззаботного мажора, каким он казался изначально! – А Вадим? Мне что-то подсказывает, что он не такой благородный…
– Вадим тоже пошел в сферу строительства, открыл фирму, которая всегда конкурировала со мной. Но у него что-то пошло не так, брат разругался со всеми людьми отца, которых он поставил на ключевые должности ему в помощь, и, насколько я знаю, сейчас его фирма находится на грани банкротства. Он, конечно, пытается поднять ее с колен при помощи инвестиций «честных» бизнесменов, но они просят свою плату. А Вадим не любит делиться.
Вздрагиваю при последних, вскользь упомянутых словах. Я догадываюсь, что Роберт имеет в виду: Вадим связан с криминалом. Тогда я тем более просто обязана с ним поделиться тем, что произошло. Речь идет о нашей с Лией безопасности.
– Он приходил сегодня к нам домой.
Роберт хмурится, мигом меняется на глазах: становится собранным, серьезным и строгим.
– Что хотел?
– Передал папку и…Роберт, он приставал ко мне, говорил, что возьмет свое. Я боюсь его. Правда, боюсь. Он, кажется, не может мне простить, что я выбрала тебя, а не его. Теперь понимаю, почему.
Роберт сжимает кулаки, на скулах ходят желваки. Отворачивается в сторону, медленно и глубоко дышит. От былого настроения не остается и следа. Он зол. Очень. Потому что Вадим может претендовать на фирму Роберта, на его деньги, на…да на все, но на семью – никогда. Теперь, зная прошлое мужа, я с уверенностью могу сказать, что за свою семью он будет стоять до последнего вздоха.
Роберт стискивает челюсти, но все же наверно сдают нервы, и он глухо матерится, стукнув кулаком по столу.
– Мразь! Почему сразу не сказала?! Почему молчала?!
Я теряюсь и пытаюсь успокоить разошедшегося мужа.
– Все в порядке, он мне ничего не сделал. Правда, в порядке, – поглаживаю его ладонь, – он меня только припугнул, уверена, чтобы позлить тебя. Все хорошо, Роберт.
– Лия?
– Она ничего не видела.
Роберт скрипит зубами, что-то бормоча. Прикрывает устало глаза и резко выдыхает.
– Я поговорю с ним. По-мужски. Больше он тебя не беспокоит. Ничего не бойся. Я смогу вас защитить. С завтрашнего дня у вас с Лией будет охрана.
Раздается звонок мобильного Роберта. Нахмурившись, он отвечает и внимательно слушает собеседника. Его лицо тут же сереет. Он зажимает переносицу пальцами. Я успела его немного изучить: он всегда так делает, когда пытается найти наиболее оптимальное решение их проблемы. А то, что у Роберта возникли проблемы, я понимаю почти сразу.
– Надо немного поднажать на Серова. Должен согласиться. Ты же понимаешь, что процесс запущен? Его не остановить. За ним не только я стою.
Напрягаюсь. Что все это значит?! Мне не нравится то, что я слышу. Неужели?.. Я должна спросить у Роберта лично. Должна убедиться. Ведь это вопрос не только моей, но и безопасности дочери!
Он кладет мобильный на стол, перевернув его экраном вниз, и я выпаливаю, пока не передумала:
– Ты связан с криминалом.
Это даже не вопрос. Утверждение. Но я так хочу, чтобы Роберт опроверг мои слова…
Муж думает, прежде чем ответить. Отводит взгляд в сторону. Словно подбирает самые безопасные слова. Но поворачивает голову обратно и смотрит прямо в душу.
– Я все заработал честно, если ты об этом. Но за большой успех всегда приходится платить тем, кто стоит выше. Это не то, что ты думаешь. Я не работаю с бандитами. Не переживай, это не коснется вас с Лией никоим образом. Я обещаю. Даю слово. Извини, Куколка, если расстрою, но нам надо ехать. У меня небольшие проблемы по работе.
Тревога разливается в груди, и червячок дурного предчувствия точит меня изнутри. Я не хочу отпускать Роберта никуда! Я боюсь за него! А в свете услышанного места себе не найду,
