вновь подает голос.
– А знаешь, что самое смешное? Романова так и не поняла, что, если бы не мой идиотско-геройский поступок, она бы была на моем месте. Для этой дуры до сих пор загадка, за что же я так люто ее ненавижу. Она слишком зациклена на себе, чтобы разглядеть чужие мотивы и боль.
Услышанное вибрирующим гулом отдается в висках и ноющей болью оседает в сердце. Мне безумно жаль Стеллу, а по отношению к Асе я испытываю крайне противоречивые чувства. С одной стороны, ее поступок – это самая настоящая трусость. А трусов я с детства на дух не переношу.
Но с другой – чего еще можно было ожидать от тринадцатилетней перепуганной девочки? Да, оказавшись в аналогичной ситуации, Стелла поступила по-другому, но давайте будем откровенными: таких, как она, отчаянных и бесстрашных, раз, два и обчелся. Основная масса людей куда более пугливы и опасливы. Они боятся внешнего мира, случайных событий, общественного порицания и даже самих себя.
Стелла, конечно, другая. Она уникальна и неповторима. Ее волю не согнуть, а характер не сломить. Именно поэтому я, должно быть, и втюрился в нее по уши. Повелся на невероятную харизму и колдовское обаяние. Ну и на бомбическую внешность тоже, само собой, повелся. Хотя справедливости ради замечу, что она далеко не первая красивая девчонка на моем пути.
Да, Стелла, несомненно, потрясающая, но вопрос сейчас в другом: насколько Ася объективно виновата в том, что сделала? И сколькие на ее месте поступили бы иначе?
Глава 51
Стелла
Какое-то время Глеб просто молчит. Буравит взглядом одну точку и не говорит ни слова. Затем в его лице малу-помалу проступают эмоции. Первоначальный шок сменяется мрачной горечью, а потом он тихо произносит:
– Мне жаль, Стелла, – вскидывает на меня глаза. – Правда жаль.
Его пальцы, проворно скользнув по столу, находят мои и переплетаются с ними. На ощупь ладони Глеба грубые и немного шершавые, но мне все равно приятно, что он держит меня за руку. Крепко-крепко. Будто без слов обещает никогда не отпускать.
– Это в прошлом, – легонько трясу головой, стряхивая меланхолию. – Все, что нас не убивает, делает сильнее.
– Слушай, со мной тебе необязательно быть сильной, – Глеб встает со стула и, обогнув стол, неожиданно опускается передо мной на колени. – Сильным буду я.
Смотрю в его полыхающие решимостью глаза и ловлю себя на странных щемящих ощущениях, идущих откуда-то из левого подреберья. Конечно, каждая девушка мечтает услышать от парня нечто подобное. Хочет расслабиться и почувствовать себя защищенной за каменной мужской спиной.
Но мечты мечтами, а в суровых реалиях моей совсем не похожей на сказку жизни то, что говорит Глеб, звучит слишком хорошо, слишком слащаво, чтобы быть правдой. Раньше я уже верила людям, которые обещали быть моей опорой, но в итоге так и не сдержали данных слов.
Взять, к примеру, отца. Вплоть до самой смерти он убеждал меня в своей любви, говорил, что я его девочка. Единственная и неповторимая. Это были красивые фразы, но на деле все сложилось отнюдь не красиво. После похорон вскрылось, что многие годы папа скрывал не только вторую семью, но и серьезные проблемы в бизнесе. Те самые, которые в итоге утянули нас с мамой на затхлое социальное дно. Мы остались без гроша в кармане и без крыши над головой. Одинокие, испуганные, потерянные.
– Давай все же каждый будет сам за себя, – усмехаюсь я, отводя глаза в сторону. – Меньше ожиданий – меньше проблем.
– Это нормально, что ты мне не веришь, – Глеб подается чуть вперед, упираясь животом в мои колени. – Зная тебя, я меньше всего ожидал, что ты поведешься на высокопарные словечки. Просто… Я хочу, чтоб ты поняла, для меня это не шутки, Стелла. Я люблю тебя, слышишь? Люблю.
– Глеб, я…
– Видишь, как легко признался, – продолжает он, не дав мне возможности возразить. – Потому что я по-другому не умею. Юлить, вести двойную игру, цену себе набивать – не моя это тема. Я как на ладони, ты же давно заметила, правда? Если люблю, то люблю, если нет – обманывать не стану.
Он говорит, а я беспокойно ерзаю на месте, пытаясь совладать со жгучим и таким нехарактерным для меня смущением. Своими признаниями Глеб безжалостно выбивает почву из-под моих ног, вынуждая с замиранием сердца трепыхаться на краю обрыва.
Знаете, после стольких предательств шагать в доверие невыносимо страшно. Что, если распахнешь душу, а тебе в нее плюнут? Привязанности – это, конечно, хорошо, но нередко бывает так, что самые счастливые люди – одиночки.
– Я знаю, тебя пугает неизвестность, – словно прочитав мои мысли, добавляет Глеб и чуть сильнее стискивает мою руку. – Но давай все же попробуем? Если не ради будущего, то хотя бы ради настоящего. Ради здесь и сейчас. Ради нас с тобой, Стелла.
Его взгляд горит огнем и в буквальном смысле плавит скребущие душу сомнения. Ну как тут устоять? Как остаться верной своим принципам? Тем более, что в присутствии Глеба эти самые принципы начинают казаться идиотскими и нелепыми. Он прав, кому нужно абстрактное завтра, когда судьба подсовывает под нос такое аппетитное сегодня?
– Хочешь, чтоб мы стали парой? – я приподнимаю бровь и улыбаюсь.
– Ну, необязательно парой, – парень поддерживает мои игривый тон. – Мы можем стать партнерами по безумствам или…
– Друзьями с привилегиями? – подхватываю я, желая его раззадорить.
– Какие мы к черту друзья? – смеется Глеб, а потом заговорщически понижает голос. – Да и банальных привилегий мне будет явно мало.
С этими словами он обхватывает мои колени и нежным, но в то же время властным движением разводит их по сторонам. Хотя в этом жесте слишком много личного, я не сопротивляюсь, позволяя ладоням парня скользить вверх по моим бедрам и, очертив таз, сойтись на пояснице.
Отчего-то рядом с Глебом непременно хочется быть податливой и мягкой, словно пластилин. То ли дело в его природном магнетизме, то ли в моей стремительно крепнущей уверенности в том, что он как никто другой сможет вылепить из меня нечто по-настоящему прекрасное.
Удивительно, но, проболтав с ним целый час, я ни разу не почувствовала ни злости, ни раздражения, ни желания натянуть защитную маску. А для меня это, сами понимаете, редкость – в последнее время я отвыкла от нормального искреннего общения.
– Тогда чего ты хочешь? – спрашиваю я, ощущая, как голос против воли дрожит.
– Тебя, – затягивая меня в пучину своих синих глаз, отвечает Глеб. – Со всеми твоими плюсами и минусами.
Мне важно, что он это сказал. Честно. Потому что любить
