не взглянул на нее.
— Это ваша традиция заставляет меня ждать ее. Если бы это зависело от меня, я бы уже трахнул ее. Возможно, ты и не хочешь этого, но она хочет.
Диего вернулся к своей машине и уехал, не сказав больше ни слова.
* * *
На следующий день, в четыре часа, я отправился в спортзал. Джемма обычно тренировалась в это время.
Когда я вошел, Джемма колотила по боксёрской груше. Она была одна, но Диего не мог быть далеко. Ее глаза метнулись ко мне, но она быстро отвела взгляд. Она покраснела, и я подумал, что это все еще из-за того, что она увидела мой член, или от напряжения. Она не обратила на меня внимания, когда я подошел к ней. В конце концов, она схватилась за края груши, тяжело дыша.
— Твой брат хочет убить меня.
Она ничего не сказала, только посмотрела вперед. Я подошёл ближе и наконец, ее глаза встретились с моими.
— Он думает, что может указывать мне, что делать.
Я сделал еще один шаг к ней, так что мы почти соприкоснулись. Она подняла голову и встретилась со мной взглядом.
— Думаю, то, что мы делаем до и после свадьбы, должно остаться между нами.
Джемма горько рассмеялась.
— Ты ничего не понимаешь.
— Ох, я понимаю, что ты была неравнодушна ко мне в течение многих лет, и не понимаю, почему мы не можем повеселиться, прежде чем поженимся.
Джемма оттолкнула грушу, повернулась на кроссовках и умчалась прочь. Я побежал за ней и наконец догнал ее в соседней комнате. Я прижал ее спиной к стене, глядя на ее декольте в спортивном лифчике. Она посмотрела на меня снизу вверх.
— Я не одна из твоих подружек, Савио. Моя семья традиционно воспитывала меня. Моя мать воспитывала меня в строгих ценностях. Я верю в священные узы брака. Верю в то, что отдам себя своему мужу и больше никому. И ничто этого не изменит. И даже Фальконе не в состоянии этого изменить.
Меня охватило удивление при виде страстности в ее голосе и ярости в глазах. Она говорила серьезно. На ее лице не было и намека на сомнение. Ее влюбленность заставила меня поверить, что она может быть открыта для небольшой игры вне правил. Теперь я понял, что, возможно, недооценил ее.
— Я скоро стану твоим мужем, и тогда все станет моим.
— Но ты еще не готов, — твердо сказала она. — А до тех пор я тебе ничего не дам. Моя семья будет искать возмездия, если ты что-то возьмешь. Им будет все равно, что ты Фальконе. Они защитят мою честь.
Слова Диего из прошлой ночи вспыхнули в моей голове, и мой гнев снова разгорелся.
— Они все равно умрут.
Она судорожно сглотнула.
— Возможно.
Я наклонился, глядя в ее оливковые глаза, полные решимости и тревоги.
— Им не придется искать возмездия, Джем. Если ты хочешь подождать до свадьбы, я не буду давить на тебя.
На ее лице отразилось подозрение.
— Ты не будешь? Это не твой обычный стиль.
Моя улыбка стала еще шире. Она была права. Мне нравилось нажимать на ее кнопки, было бы трудно не делать этого, но сейчас все было по-другому. Хоть мои братья и я не являлись традиционалистами, мы уважали наших мужчин и их семьи, и это включало их старомодные ценности. Римо постоянно напоминал мне об этом факте.
Кроме того, мне было приятно осознавать, что Джемма будет принадлежать только мне, даже если ожидание нашего брака окажется непростым делом. Но до тех пор у меня были другие девушки, которые трахались и делали минет. Возможно, ожидание добавит еще больше острых ощущений к нашей первой брачной ночи. Я наклонил голову, приближая наши лица друг к другу. Джемма была полным пакетом услуг. Девушка из хора и секс-бомба, смертельная комбинация рая и ада. Находясь рядом с ней, ты не мог не хотеть стать грешником и святым, только чтобы быть ближе к ней.
— Савио… — предупреждающе сказала Джемма, прижимая ладони к моей груди.
Я понял, что она не хочет заниматься сексом до нашей первой брачной ночи, но зачем лишать себя всех других забавных вещей, которые я мог бы ей показать?
— Неужели поцелуй такая плохая идея? Твой рот, черт возьми создан для поцелуев.
— Ну, на мой вкус, твой рот — это слишком. Ты, вероятно, перецеловал больше женских частей, чем большинство унитазов.
Мои руки подались от силы моего смеха. Черт, Джемма была единственной в своем роде. Прислонившись лбом к стене, я прижался к Джемме всем телом.
— Женские части тела? — повторил я между смешками, наклоняя голову вниз.
Джемма подняла голову. Мы были так чертовски близки, что ее губы умоляли преодолеть несколько дюймов между нами.
— Как насчет того, чтобы назвать их, как все называют? Киска.
Ее щеки покраснели.
— Я не собираюсь произносить это слово.
Она сильнее толкнула меня в грудь, но я не сдвинулся с места.
— Я бы с удовольствием попробовал твою киску, — прорычал я и, как обычно, даже не думая об этом, прижался к девушке передо мной, показывая ей, что она делает со мной.
Джемма напряглась, ее глаза расширились от шока. Она дернула коленом вверх и ударила меня по яйцам. Боль пронзила мое тело, и я застонал. Она быстро выскользнула из-под моей руки и умчалась прочь.
— Это называется — прямо в яблочко!
Блядь. Гнев захлестнул меня. Я погнался за ней, несмотря на чертову пульсацию в моих яйцах, и схватил ее за запястье.
Она резко повернулась ко мне.
— Никогда больше так не делай, — я прорычал.
Она прищурилась.
— Как насчет этого? — она замахнулась на меня кулаком, целясь прямо в нос. Моя рука взметнулась вверх, блокируя ее удар. Я уже много лет бился в клетке с парнями, которые весили вдвое больше Джеммы. Для маленькой девушки она была хорошим бойцом, но этого мало. Я схватил ее за другое запястье и рывком притянул к себе, крепко прижимая к себе. Ее волосы были распущены и обрамляли лицо дикими кудрями. — Извинись, — закипела она.
Мои брови взлетели вверх.
— Не я, тот, кто повредил колено о твои женские части тела.
— Извинись за неуважение ко мне.
Я посмотрел на нее. Она была совершенно серьезна.
— Если кто-нибудь еще отнесся бы ко мне так, как ты сейчас…
— Я бы отрезал ему член и дал ему истечь кровью, — закончил я.
— Ты хочешь, чтобы люди думали, что я та, кого можно не уважать? Ты хочешь, чтобы люди называли меня твоей
