шлюхой, как они называют других твоих девушек?
— Никто не посмеет, потому что ты моя чертова невеста, потому что ты станешь Фальконе. Это чертовски большая разница.
— Тогда относись ко мне иначе, чем к своим шлюхам.
Я вздохнул.
— Прекрасно, Китти. С этого дня я буду чтить твои границы, если ты этого хочешь.
— Я этого хочу.
Она будет той, кто должна будет доставлять удовольствие собственной рукой, в то время как я просто делаю то, что всегда делал. Мысль о том, что Джемма прикасается к себе, ворвалась в мой мозг.
— Почему ты так на меня смотришь? — подозрительно спросила она.
Я с ухмылкой отступил назад.
— Разве тебе не нужно вернуться домой для подготовки к исповеди в это воскресенье?
— Тебе следует подумать о том, чтобы исповедаться.
— Не хочу чтобы у пастора случился сердечный приступ.
Джемма
Диего приехал, чтобы забрать меня. Он просто высадил меня в спортзале, заявив, что у него дела. Я подозревала, что это была Тони. Я спрошу ее позже. Он избегал меня с тех пор, как я застала их вместе вчера, и всю дорогу болтал с папой по телефону, будто их разговор о новых часах открытия Капри не мог подождать, пока мы не вернемся домой.
Диего приветственно кивнул Савио, и тот ответил ему тем же. Я воспользовалась шансом отойти от него и схватила свою спортивную сумку, прежде чем последовать за братом на улицу, даже не взглянув на Савио.
— Есть что-нибудь, что мне нужно знать? — спросил Диего, когда мы сели в машину.
— Нет. Есть что-нибудь, что мне нужно знать о тебе и Тони?
Его губы сжались, когда он завел машину и выехал на улицу.
— Нет никакой Антонии и меня.
— В самом деле? Когда она рассказывала мне о вас двоих, все звучало совсем по-другому.
Он бросил на меня настороженный взгляд.
— Вы говорили обо мне?
— Она моя лучшая подруга, Диего. Итак, вы двое встречаетесь?
Диего издал тихий звук, который мог быть подтверждением или отрицанием, я не могла понять. Когда я не перестала пялиться, он вздохнул.
— Нет, мы не встречаемся, Джемма, и не будем встречаться.
— Но ты лишил Тони девственности!
Диего выглядел так, словно собирался выпрыгнуть из машины. Я не могла принять во внимание его утешение, когда сердце Тони было на кону.
— Она говорила с тобой об этом? — прорычал он.
— Конечно, говорила.
— Мы просто развлекаемся, Джемма. Антония не была воспитана на наших ценностях. Ее девственность не имеет такого же значения в ее жизни.
— Ты это серьезно? — прошипела я. — Это не значит, что это ничего не значит! Боже мой, Диего, неужели ты можешь быть еще большим мудаком?
— Не суй свой нос в мои дела, особенно в мою сексуальную жизнь.
— Мне было бы наплевать на твою сексуальную жизнь, если бы она не касалась моей лучшей подруги! — я сделала паузу. — И то же самое, кстати, касается моей сексуальной жизни с Савио.
Диего дернулся. Взглянув на меня, он расслабился.
— У тебя нет сексуальной жизни.
— И все же, — сказала я, наслаждаясь измученным выражением лица моего брата.
Джемма
В последующие месяцы Савио даже не пытался что-либо предпринять. И о женитьбе тоже ничего не говорил. Он продолжал навещать Диего, как делал это в прошлом, но вернулся к тому, чтобы относиться ко мне с отстраненным уважением и время от времени поддразнивать. Это было совсем не то, на что я надеялась. Я думала, что он будет прилагать усилия, а не отступит полностью.
Было начало апреля — двадцать второй день рождения Савио, и я испекла для него торт. Даже если сейчас наши отношения были более отдаленными, я хотела удивить его этим. По крайней мере, один из нас должен был сделать над собой усилие.
Мой телефон зазвонил, когда я уже собиралась вытащить торт из духовки. Нонна нахмурилась, все еще недовольная тем, что у меня имеется собственный мобильный телефон, но достала торт для меня. Я послала ей улыбку, прежде чем ответить.
— Эй, Тони, что случилось?
— Ничего.
Ее голос не был похож ни на что другое.
— Тони?
Нонна внимательно наблюдала за мной. Ее чувства к Тони не изменились, и она даже не знала о них с Диего. Никто не знал, кроме меня.
Я направилась в гостиную, подальше от настороженных глаз Нонны. Мама играла на полу с Карлоттой, которой становилось все хуже. Ей скоро понадобится пересадка сердца, если мы найдем для нее донора и, если папа заработает деньги, необходимые для ее лечения.
Я мимоходом коснулась головки Карлотты.
Тони всхлипнула, и у меня внутри все сжалось. Она, в отличие от меня, не была плаксой.
— Диего сегодня все закончил.
Я застыла на месте. Диего отказался говорить со мной о Тони, и она продолжала встречаться с ним, несмотря на мое завуалированное предупреждение, что он, возможно, не относится к ней серьезно.
— Что произошло?
— Я не знаю. Он почти ничего не сказал. У него было не так уж много времени. Очевидно, он помогает Савио с вечеринкой для дня рождения.
— Вечеринкой? — эхом отозвалась я.
Меня не пригласили на вечеринку. В мою голову закралось подозрение.
— Да, — ответила Тони, уже больше похожая на саму себя. Хотела бы я переставать плакать так быстро. — Я тут немного поспрашивала. Похоже, Савио устраивает грандиозную вечеринку для друзей и коллег членов Каморры в особняке, который он арендовал для этой цели. Домашняя вечеринка года.
Мама посмотрела на меня с беспокойством, вероятно, потому, что мое лицо выражало гнев. Я отвернулась.
— Я надеру ему задницу.
Тони фыркнула.
— Держу пари, Диего порвал со мной, чтобы получить удовольствие от вечеринки и трахнуть как можно больше девушек.
— Когда все начнется?
— Думаю, около восьми. А что?
— Потому что сегодня вечером мы разнесем эту вечеринку.
Тишина.
— Ты точно Джемма?
Я подавилась смехом.
— Я серьезно, Тони. Диего был по отношению к тебе абсолютным ослом, а Савио не был образцовым женихом. Я так устала от этого.
— Но как ты собираешься заставить своих родителей сказать «да»?
Я искоса взглянула на маму, которая была занята тем, что отвлекала Карлотту от ее проблем с дыханием. Папа работал в ресторане всю ночь. Диего, моя постоянная тень, был занят приготовлениями к вечеринке. А Нонна будет смотреть свою любимую теленовеллу.
— Не беспокойся. Можешь забрать меня, чтобы мы вместе могли подготовиться?
— Конечно, буду через десять минут. У тебя есть какая-нибудь одежда?
— Не совсем. Ничего для вечеринки.
— Не переживай. Мы что-нибудь придумаем.
Я повесила трубку
