мою догадку.
Она делает небольшой глоток шампанского.
— Ну и как там, в семейной жизни?
Дерьмово.
— Нормально, — пожимаю плечами. — А что?
— Просто интересно. Мне кажется, что семейная жизнь — это тюрьма.
— Почему? — удивляюсь.
— Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Особенно влево, — и смеется, демонстрируя белоснежные зубы.
Я не нахожусь, что ей ответить. Начать защищать институт брака? Кричать, что жена и дети — это счастье? На самом деле это действительно счастье, но, увы, не в моем случае.
— Судя по тому, что ты молчишь, я права, — утверждает моя новая знакомая с легким смешком в голосе.
Ангелина аккуратно проводит кончиками пальцев по моему плечу. Я вздрагиваю от этого неожиданного прикосновения и смотрю ровно на нее. В ее больших голубых глазах читается вызов. Она соблазнительно закусывает губы и склоняет голову на бок.
— Потанцуем? — спрашивает с улыбкой.
Я соглашаюсь. Мы крутимся под какую-то медленную песню. Все друзья за столом уже прилично пьяны, и в мою сторону никто даже не смотрит. Я бросаю взгляд на наручные часы. Время близится к часу ночи. Аня даже не написала с вопросом, где я.
Ей наплевать. Пора уже смириться с этим. Она не напишет и не позвонит, даже если меня не будет неделю. Она не разводится только ради детей и потому что ее и так все устраивает. Муж как бы есть, но в то же время его и нет. Фиктивный брак, который ни в чем ее не ограничивает. Но на людях мы, конечно, идеальная семья.
— Уже поздно. Мне пора, — вырывает меня из задумчивости голос Ангелины.
Я отстраняюсь от ее плеча.
— Я провожу тебя до дома. Молодой девушке опасно в это время ходить одной. Где ты живешь?
Блондинка, смеясь, диктует свой адрес, и я вызываю такси. Через полчаса машина тормозит у ее подъезда. Она держит ладонью ручку двери, но не спешит выходить. Смотрит мне ровно в глаза.
— Чаю? — вдруг предлагает.
— Люблю пить чай в два часа ночи, — отвечаю, так же смотря ей в глаза.
Она разводит губы в довольной улыбке и вылезает из автомобиля. Я выхожу следом за ней. На восьмой этаж в маленьком обшарпанном лифте мы поднимаемся молча. Но как только переступаем порог квартиры, я рывком притягиваю девушку к себе и целую в губы. Она ведет меня в спальню, параллельно расстегивая пуговицы моей рубашки. Я срываю с Ангелины платье, а затем и нижнее белье.
Вхожу в нее сразу и глубоко. Блондинка стонет, извивается, царапает мои плечи. Она похожа на взбесившуюся кошку: страстная, безумная. Переворачивает меня на спину, слезает с моего члена и берет его в рот. Сосет медленно, глубоко и без лишних слюней. Мне нравится. А потом надевает на член презерватив и садится сверху.
После оргазма девушка падает на кровать рядом со мной и моментально засыпает, а вот я не могу, всю ночь просто смотрю в потолок.
Я все-таки сделал это. Изменил Ане. Спустя ровно год после ее измены.
Сколько я предпринимал попыток с ней помириться за это время? Много. Она уперлась рогом и не хочет ни в какую.
Тянусь к брюкам на полу и достаю из кармана телефона. Ноль сообщений и ноль вызовов. Ей неинтересно, где я и почему не пришел домой.
В 7 утра я тихо встаю, одеваюсь и ухожу из квартиры Ангелины. Когда прихожу домой, застаю Аню на кухне. Странно, что она не спит в это время. Обычно по субботам она долго отсыпается.
— Привет, — говорю ей, вставая в проходе.
— Привет, — отрывает глаза от телефона и поднимает их на меня. Разводит губы в едва заметной улыбке. — Будешь завтракать?
Я смотрю на Анну и просто поражаюсь тому, что она даже не спрашивает, где я был всю ночь. Ее лицо абсолютно невозмутимо.
Ей наплевать, где я был.
— Почему не спишь? — игнорирую ее вопрос про завтрак.
Она пожимает плечами.
— Не знаю…
— Ясно…
Мы оба замолкаем и просто смотрим друг на друга. Секунды идут, а мы так и не отводим взглядов.
— А мне повышение предложили! — вдруг выпаливает и пытается улыбнуться.
— Круто. Поздравляю. Будешь теперь руководителем пресс-службы?
— Да.
Я одобрительно киваю и тоже улыбаюсь. Снова возникает неловкое молчание, когда мы оба смотрим друг на друга и не знаем, что сказать.
— Ладно, — Аня поднимается со стула. — Пойду попробую поспать. В кастрюле рисовая каша, если захочешь.
Она тихо проходит мимо меня и закрывает дверь своей комнаты. Я опускаюсь лбом на дверной косяк и понимаю, что теперь точно конец.
POV Юра
Наши дни
— Я ждал этого 10 лет, — тихо говорю, глядя ей ровно в глаза.
Странно, но за окном почему-то идет довольно сильный дождь. Это совсем не похоже на Грецию. Мы с Аней лежим в моей кровати, укрытые одним тонким одеялом на двоих. Я продолжаю обнимать ее и прижимать к себе. Боюсь, что она может уйти.
— Я тоже… — так же тихо отвечает, и ее глаза наливаются слезами.
Я зарываюсь лицом в волосы жены и глубоко вдыхаю. Она пахнет, как и тогда, 10 лет назад, когда у нас еще все было хорошо: чем-то слегка сладким, но не приторным. Целую ее в макушку, затем в висок, скулу, дохожу до губ и припадаю к ним. Аня отвечает. Обвивает руками мою шею, прижимает меня к себе.
Наверное, я до сих пор не могу поверить в то, что сейчас происходит.
Мы засыпаем в обнимку под шум дождя за окном. Но я то и дело просыпаюсь ночью, чтобы проверить, на месте ли Аня. Это что-то из области фантастики — я и она обнаженные спим в одной кровати. Я уже и не мечтал, что когда-то это снова повторится.
Я просыпаюсь от запаха кофе, который настойчиво бьет в нос. Открываю глаза и щурюсь от луча солнца, которые пробивается через щелку между задвинутыми шторами.
— Доброе утро, — тихо говорит Аня.
Я поворачиваю к ней голову. Она сидит в белом сарафане, облокотившись на спинку кровати, и пьет кофе.
— Привет, — рассматриваю ее.
— Твой кофе готов, — она указывает глазами на прикроватную тумбу с моей стороны.
Поворачиваю голову и действительно вижу кружку с поднимающимся над ней паром.
— Кофе в постель? — удивленно вскидываю бровь.
— Не обольщайся, — фыркает и делает глоток из своей чашки.
Я, смеясь, сажусь на кровати и тянусь за своим напитком. Аня сделала точно, как я люблю, с одной ложкой сахара. Честное слово, я уже даже не помню, когда последний
