навсегда,
ты единственная любовь моя[2].
Сонечка Солнышко: Классная. Добавила себе в альбом.
Я стараюсь отвечать сдержанно, но на самом деле каждое слово заставляет меня сходить с ума.
Александр Георгиев: Да. О нас.
Александр Георгиев: Согласна?
Сонечка Солнышко: Угу.
А потом… Потом он звонит.
Никакая сила воли не способна меня в этот момент остановить. Смахиваю зеленую трубку и прижимаю мобильный к уху.
– Я соскучился, – выдыхает Георгиев.
И замолкает.
А меня сотрясает и накрывает такими эмоциями, что я, сдерживая рыдания, вынуждена зажимать ладонью рот.
– Сонь?
– М?
– Скажи мне что-то, – просит тихо. – Знаю, что не должен звонить. Просто… – вздох. – Увидел тебя и… – вздох. – Эта музыка… – вздох. – Весь день о тебе думал, – вздох. – У меня переговоры, надо вникать… – вздох. – А я поминутно выпадаю, – вздох. – Сонь?
– М?
Вздох.
– Ты мне нужна, – едва слышно разорванным и сиплым шепотом.
Я вытягиваюсь на кровати. Отнимая от губ ладонь, с дрожью тяну воздух и, наконец, отражаю:
– И ты мне нужен.
[1] «Only love can hurt like this», Paloma Faith.
[2] Slava Marlow cover на «Ты далеко» Н. Баскова.
__________
Всем спасибо
Ты снова это сделал…
© Соня Богданова
Возврат контейнера в указанную дату не происходит. Потому как свое двадцатилетие я встречаю в Париже. Одна.
Лиза Чарушина: Ну, как впечатления, Солнышко? Надеюсь, все так, как ты фантазировала!
Улыбаясь сестре, а заодно и шумной интернациональной толпе, которая, кажется, бесконечно течет между террасами уличных кафе и ресторанов, я опускаю взгляд на круглый ярко-розовый столик, который принимал бесчисленное количество туристов и который, наконец-то, принадлежит мне.
Парующая чашка эспрессо, румяный круассан, милая вазочка с цветами и электронная книга, лежащая экраном вниз для демонстрации оригинального рисунка на задней крышке.
Не думаю, что кому-то есть дело до последнего. Но это очень важно для меня. Год назад, увидев, что сестра на подарке для меня нарисовала мой собственный портрет в мультяшном стиле, я заявила, что обязательно окажусь с этой электронкой в Париже. И визуализировала этот момент сотни раз, но в реальности он превосходит все мои ожидания.
Я так счастлива, что готова расплакаться. В груди все дрожит, и горло душит ком, но я сдерживаюсь, потому что не хочу портить момент. Хочу наслаждаться! Неспешно вкусить каждую секунду этого прекрасного мгновения.
Смотри, мир! Я здесь! Я – девочка из общины, которой говорили, что роль женщины – рожать детей, стоять у плиты, драить дом и угождать мужу – в Париже! Уверенная, сильная и независимая!
Снова неторопливо скольжу взглядом по окружающей меня красоте – увитому пышным цветом глицинии зданию ресторана, общему колоритному экстерьеру, знаменитой башне, плывущим по голубому небу пуховым облакам и шумным людям. Возвращая внимание на свой столик, поднимаю чашку и делаю небольшой глоток кофе.
Сонечка Солнышко: Все даже лучше, Лиз! Мечты сбываются!
Отправив сестре сообщение, принимаюсь за круассан. Он настолько вкусный, что от удовольствия закрываются глаза.
Лиза Чарушина: Рада за тебя!!! Наслаждайся, дорогая! Целую))
Посылаю в ответ чмокающего экран кота и продолжаю неспешно поглощать десерт, изредка перебивая сладость шоколадной начинки кофе.
Как же мне нравится эта еда! Эта атмосфера! И все эти люди!
Я едва ли не впервые чувствую себя, как говорится, на своем месте.
Нет необходимости вскакивать и куда-то бежать. Нет необходимости грузиться тем, что творится в моей жизни и во всем остальном мире в целом. Нет необходимости в чьем-то обществе.
Когда-то давно я услышала такую фразу, что в жизни каждого человека случается одна важная встреча – встреча с самим собой. Это происходит неожиданно. И, как правило, после того, когда ты в какой-то момент отрекаешься от себя. Живешь, глядя на самого себя со стороны. Просто делаешь то, что должен.
А потом…
Хлопок. Вспышка. Молния.
Ты оказываешься в определенной среде, и внутри тебя будто бы проливается свет.
И ты осознаешь, кто ты. Осознаешь, чего на самом деле хочешь в этой жизни. Осознаешь, что делает тебя счастливым независимо от всех внешних факторов. Счастливым с самим собой. Тебе так хорошо, что ты просто нежишься в этих ощущениях и спокойно «наблюдаешь» за тем, как по кирпичику обнажается твоя внутренняя сущность.
Именно это двадцатилетняя я и ощущаю, встретившись, наконец, с самой собой. Из моей головы ускользают какие-то несостоятельные, навязанные внешним миром теории. И моя душа тут же расцветает.
Природа идеальна без нас. Мы привносим в нее хаос. Но этот хаос генерирует не наш мозг. Оказывается, когда человеку удается поймать баланс, в его голове возникают достаточно упорядоченные мысли. Эти мысли мне хочется записать. И я, вдыхая будоражащую мои рецепторы композицию запахов из смеси терпкого крепкого кофе, сладкой выпечки и божественной глицинии, спокойно так, без какого-либо волнения, прихожу к мысли, что хочу написать книгу, где главным героем буду я.
Я заказываю вторую чашку кофе. Но почти его не пью. Подношу к лицу, вдыхаю аромат и улыбаюсь.
Александр Георгиев: Кайфуешь, Солнышко?
Моя улыбка становится шире. Обнажая зубы, я позволяю себе даже засмеяться. Тоска по принцу, конечно, присутствует. Но это не то жгучее чувство, которое вгоняет человека в апатию и лишает его дееспособности. Сейчас ощущения светлые. Мое сердце не только сжимается, но и учащенно скачет от любви.
Сонечка Солнышко: Запредельно!
Сонечка Солнышко: Спасибо. Я очень счастлива. Ты себе даже не представляешь, что именно ты для меня сделал…
Если бы еще неделю назад кто-то сказал мне, что я окажусь в Париже, я бы не поверила. В ближайшем времени реализация этого желания была невозможной. Однако… Не зря я считала Сашу внимательным, заботливым и благородным. Сам приехать ко мне не смог, но подарил мне мечту всей моей жизни. Ну, если не считать ту тайную и ставшую постыдной грезу, в которой я видела себя в церкви с ним в шикарном свадебном платье.
Утром, шестнадцатого августа, в мою квартиру позвонили. Это был курьер, который доставил букет из ста восьмидесяти одной розы – в этом Георгиев себе не изменял. Сказать по правде, я проигнорировала сей факт. Солгала себе, что для меня это число больше ничего не значит.
Растерялась, когда принимала красный лаковый чемодан. А уж когда открыла… Поразилась не только роскошной одежде и обуви, которые там находились, но и тому факту, что это были не просто бездумно купленные вещи, а идеально подобранные
