пожимает плечами и распахивает передо мной дверь подъезда.
— Маньяк! — выплёвываю я и спешу на свой этаж.
К счастью, я оказываюсь в квартире раньше, чем Игорь поднимается за мной. Под радостный лай Мышки я могу в дверной глазок наблюдать, как этот гад открывает дверь квартиры напротив.
Вот же гад!
А напротив жила такая приятная пара, я ещё думала, что если они родят ребёнка, наши дети подружатся и будут бегать друг другу в гости. Кажется, я их видела неделю назад в последний раз.
Мышка громким лаем привлекает к себе моё внимание, и я отхожу от двери. Потискав собаку, заталкиваю шторы в стиральную машинку и переодевшись в одежду посвободнее, проверяю, заметно ли моё положение. Оглядываю себя со всех сторон в зеркале и убедившись, что в свободном платье ничего не видно, смотрю в глазок. Никого на площадке нет, быстро выхожу с Мышкой, чтобы погулять.
Собака так радуется, суетится, дёргает за поводок, пока я закрываю квартиру. Буквально тянет меня вниз по лестнице.
— Мышка, куда ты меня так тащишь? — удивляюсь я и тут же начинаю переживать, что у неё снова какие-то проблемы.
Всё встаёт на свои места, когда выходим с Мышкой во двор. Боня. Уже не щенок каким я его запомнила. Вот так и вырос без меня.
Глаза угрожающе начинает щипать от слёз, я едва могу их подавить.
Громадный чёрный пёс крутится рядом с подъездом, пока его хозяин разговаривает по телефону неподалёку. Заметив нас, Боня метётся в нашу сторону, Мышка дёргает меня за поводок.
— Мышка, фу! Убери собаку! — требую я, крича Игорю в спину.
Мышка никогда не шла на контакт с другими собаками. Максимум могла понюхать секунд тридцать перед попыткой вцепиться в морду потенциальному конкуренту. Ревниво охраняла меня все эти годы от других собак.
— Почему? — удивляется Игорь. — Боня её не тронет.
— Это она его тронет, — фыркаю я, пытаясь отогнать Боню от Мышки, ради его же безопасности.
— Глупости, смотри, она хочет с ним пообщаться, — Игорь обращает моё внимание на интерес Мышки к Боне и у меня просто глаза лезут на лоб.
Впервые вижу, чтобы моя собака улыбалась другому представителю её вида и так радостно махала хвостом. Теряю дар речи.
— Ну, показывай, где вы тут гуляете? — просит Игорь как ни в чём не бывало.
— Вот ещё! — возмущаюсь я и разворачиваюсь в другую сторону.
Обычно мы гуляем совсем в другом парке. Глупо идти сейчас в другую сторону и искать новое место. Словно моё решение сменить место прогулки поменяло бы намерения Игоря преследовать меня.
Проходим несколько метров, Боня метётся за Мышкой и та совсем не против его компании. Чуть ли не стелется перед ним.
— Не надо за мной ходить, — требую я, обернувшись к Игорю, идущему чуть в стороне.
— Это не я, это он, — Игорь сваливает всё на Боню и продолжает тащиться за нами.
Упорный какой.
— Вот чего ты добиваешься? — интересуюсь я, резко остановившись.
— Ничего, я просто с собакой гуляю, — ровно отвечает Игорь, а выражение лица такое, словно он белый и пушистый одуван.
Мне ничего не остаётся, как отвернутся от этого наглеца и продолжить прогулку. Я злюсь, но сделать ничего не могу.
Я с трудом переношу вечер и ночь, зная, что Игорь теперь живёт в квартире напротив. Как-то неспокойно.
А утром этот наглец снова караулит нас с Мышкой возле подъезда.
— Доброе утро, — приветствует Игорь, собираясь снова тащиться за нами на прогулку.
Не удостаиваю бывшего мужа ответом, но не могу удержаться от желания потрепать Боню по голове. Раз уж Мышка к нему так благосклонна и не проявляет ревности.
И снова мы идём на прогулку в той же компании, что и вчера. Во время этого молчаливого променада с собаками, я убеждаю себя, что смогу это выдержать. Встречаться с Игорем и Боней два раза в день не так уж и сложно, да уж чего там скрывать, с Боней даже приятно. Один его вид поднимает мне настроение.
Но уже через час, на работе я просматриваю документы и узнаю, что встречаться с Ермаковым мне придётся гораздо чаще.
Вот это я уже не могу оставить без внимания и звоню папе, желая получить объяснения. Иначе для чего он отправил меня сюда?
— Папа, как это понимать?
— И тебе доброе утро, — усмехается папа.
— Оно совсем недоброе, что он здесь делает? Я отказываюсь с ним работать, можешь меня увольнять!
— Ди, не горячись. Да и не я решаю, где Игорь будет с нами сотрудничать. Рокировку не я делал. Всё же разрешилось, может, ты его простишь уже? — спрашивает папа, быстро переведя тему в то русло, о котором я вообще говорить не хочу.
— Ооо! Всё! До свидания, папа. Маме привет, — сухо попрощавшись, я откладываю телефон и пытаюсь успокоиться.
Глубоко дышу, съедаю несколько конфет, но покоя не наступает, ибо раздражитель никуда не делся. Напротив, Игорь заявляется в мой кабинет со стопкой документов.
— Во-первых, надо стучать, во-вторых, всё это не надо таскать ко мне лично, есть рабочая почта. Спроси у Евгении, она тебе даст, — чеканю я, буравя Игоря гневным взглядом.
Ух!
Жаль, взглядом нельзя в нём дополнительных дырок наделать.
То ли от нервов, то ли от злости, а может ещё по какой причине у меня начинает адски чесаться живот.
— Это срочно, и это оригиналы, нужна твоя подпись, — деловой Ермаков шагает к столу и садиться напротив.
Одежду я хоть и подобрала свободную, живота не видно, но чесаться опасаюсь, когда Игорь сидит так близко. Вдруг заметит? Держусь, с трудом просматривая документы. Лишь могу украдкой провести пальцами по животу, чтобы хоть немного ослабить зуд.
— Снова татуировку сделала? — спрашивает Игорь, неожиданно для меня.
— Что? — переспрашиваю я, округлив глаза.
Какая ещё татуировка? С чего он взял?
— Чешешься.
Наблюдательный гад!
— Ты меня отвлекаешь, выйди и жди за дверью, — требую я, даже не надеясь на снисхождение этого наглеца.
Но, к моему удивлению Игорь поднимается с места и идёт к выходу. Я вздыхаю и с блаженством чешу живот двумя руками, когда за Ермаковым закрывается дверь.
Надо же.
Может и от совместных прогулок можно так легко отделаться?
С трудом отстранившись от мыслей, я сосредотачиваюсь на работе. Всё проверяю и убедившись в верности ставлю свою подпись, одновременно приглашая к себе секретаря.
— Передайте Ермакову, — прошу я, радуясь своей смекалке.
Можно вовсе с Игорем не контактировать, передавать всё через Женю.
Три недели спустя…
Каждый
