гости тогда, сказать, что не против нашей с Олегом любви.
Я ответила тем же. И была готова расплакаться от эмоций, что меня переполняли.
– Спасибо, – улыбнулась ему, когда он встал ровно и забрал с моих рук Гордея.
– Ты в порядке?
– Да. Теперь, да.
Ему не хватало материнской любви, я это видела и чувствовала, поэтому отдавала свою, зная, что не смогу заменить и не пыталась даже. Алла его мама, так будет всегда. Мне хватало его уважения и одобрения ко мне и моему сыну.
– Садись на лавочку, я с ним погуляю.
– Ого, у меня выходной? Я не против, – шуточно взмахнула руками, выставляя ладони.
Пока они гуляли, я сделала фото и видео, чтобы Олег мог видеть, каким вырос его сын и как он мне помогает, стараясь сплотить нас как одно целое.
Но никто не отменил бы день суда. Финальный.
Олег не позвонил никому из нас. Я знала, что ему это важно. Сосредоточиться и побыть наедине с собой.
В зале суда, как всегда, были только мы и семья погибшего. Они смотрели на меня злобно. Словно были солидарны с матерью. Но экспертиза показала, каким подонком был их сын, которого они воспитали сами. Мне не за что стыдиться. Быть может, как мать я понимаю их утрату, но не до конца.
Олег обернулся и увидел нас, когда все расселись по местам.
Я сказала одними губами, что люблю его и он ответил тем же.
Целый час в ожидании. Выступление адвоката и прокурора. И наконец приговор.
Обвинительный.
Полтора года тюрьмы. Из которых вычли семь месяцев, что Олег провел в СИЗО.
Боль… И его короткое: «Все будет хорошо!»
И восемь месяцев ожидания, когда наш любимый: мужчина, отец, отчим, брат, сын, вернется домой. К нам. Тем, кто его любит и ждет! Всегда!
Эпилог
Олег
«Заботясь о счастье других, мы находим свое собственное», – сказал Платон и я с ним полностью согласен.
Саша стала для меня открытием. Не только большой любви, которую я, несомненно, испытывал по отношению к ней. Она открыла во мне самом многое. Жертвенность, щедрость, желание отдавать себя, не требуя взамен. Я все это знал, но не применял на практике. С ней все это построилось, само собой, на плотном устойчивом фундаменте из доверия и любви. Даже несмотря на первое слово как доверие, которое мне пришлось заслужить вновь.
И да, я любил эту женщину. Невероятно любил и обожал. Ее мудрость, нежность, умение оставаться милой и храброй всегда и во всем. Я хотел носить ее на руках и планировал начать этим заниматься, как только пройдет апелляционный суд.
Саша сделала невозможное вместе с моим сыном. Они приняли друг друга, чему не было объяснений. Я не мог в это поверить. Одни из самых родных людей в моей жизни нашли общий язык, и я мог с уверенностью сказать, что я счастлив.
Анатолий Юрьевич сказал, что этот суд мы выиграем. Туда дотянуться семья погибшего не сможет и потому нам осталось ждать неделю. Я не сказал никому об этом, чтобы не вселять надежду, которая может не оправдаться неправильно. Они готовы ждать те долгие восемь месяцев, и если все пройдет удачно, я просто приеду и обниму их всех, чтобы никогда не отпускать.
У меня было много планов на будущее. Я столько всего хотел начать вершить. В том числе и свой бизнес. Разумеется, такие мысли меня посещали и до всех этих событий. Но сейчас я был стойко уверен в том, что пришло время действовать.
Разбирательства по делу Саши тоже шли полным ходом. Следаку, который поставил дело на «стоп» быстро его свернув светит приличный срок. Заплатили ему немало, но вряд ли эти деньги его спасут.
Мысль о том, что этим тварям удалось провернуть во главе с матерью моей Саши, выворачивала и отвращала. Но я рад, что сейчас им всем не откупиться.
Еще одной приятной мыслью этого дня было, что я скоро увижу ее.
Впервые с момента последнего суда.
Она была в легком голубом сарафане с маленькими синими цветами и выглядела превосходно, соблазнительно и просто красиво.
Наверное, я никогда не смогу поверить в то, что эта маленькая женщина выбрала меня.
– Олег, – она улыбнулась и бросилась в мои объятия. – Как же я соскучилась по тебе.
Я услышал, что она заплакала, и сжал ее крепче. Почти так же, как она сжимает мое сердце своей любовью.
– Посмотри на меня, Саш, – она снова сильней прижалась, а потом все же немного ослабила объятия, и я сумел ее отстранить от себя, но не выпуская из рук.
Кончик ее носа покраснел от слез, как и глаза, а щеки были все еще влажными.
Стер пальцами влагу и стал целовать красивое лицо, взяв его в ладони, пока она не заулыбалась снова.
– Так мне нравится больше.
Взял ее на руки и сел вместе с ней на стул.
– Хотела сказать лично, что мне жаль о решении суда.
Я прижал указательный палец к ее тонким губам и попросил безмолвно не говорить об этом.
– Только ты и я на этот час.
– Хорошо.
– А теперь не могла бы ты меня поцеловать? – изгибаю выжидательно бровь и она, немедленно обхватив мой затылок маленькой рукой, соединяет наши губы в поцелуе. – Наконец-то.
Пробормотал в ее рот и продолжил самое приятное чем хотел бы сейчас заниматься в объятиях с этой женщиной.
Смакуя каждую секунду, мы наслаждались влажными прикосновениями наших языков и нежном, порой жестком поцелуе.
И когда мои руки достигли ее трусиков, я кое-как остановился.
– Это сумасшествие.
Вытащил свои наглые ладони, поместив их снаружи платья на бедра, и уперся лицом в ее шею, продолжая ласкать мягкую и ароматную кожу.
– Я слышала тут есть свидания, где можно остаться на ночь, – скромно произнесла, и я тут же сел, чтобы просто посмотреть на этот милый стыд.
– Я, конечно, польщен тем, что ты готова прийти ко мне на ночь, Сашуль, но расписываться с тобой только из-за секса, не стану.
– Ну это же не говорит о том, что мы не можем сыграть свадьбу после того, как ты освободишься. Ничего страшного.
– Милая, – с улыбкой смотрю в ее невероятные глаза, которые сейчас были небесно-голубыми и чистыми. – Спасибо, правда. Но я взрослый мужчина, и не хочу тебя таскать в эту кровать. Восемь месяцев не так много.
Хотя я надеюсь на более меньший срок, но об это молчу.
– Это много, – грустно опускает голову, и я ее тут же ловлю
