пальцами за подбородок.
– Ты обещала избавиться от чувства вины.
– Знаю, но не могу поверить, что ты так далеко от нас всех из-за…
– Саш, я тебя люблю, и это все, что ты должна знать и все, что важно.
– А я тебя.
Обнимаю ее, поглаживая по спине, и замечаю на столе что-то белое.
– Это твое?
– Где? – она оборачивается и тут же встает. – Точно. Я принесла фото для тебя. У меня на телефоне еще есть видео, но его не позволили принести на встречу, а фото да. Решила, что, быть может, тебе будет приятно.
Она переворачивает его, и я чуть ли со стула не валюсь. Одной рукой держу Сашу, другой – фото.
Вся моя семья. Улыбаются и смотрят будто не в камеру, а именно на меня сквозь нее.
Саша, такая красивая и улыбчивая с одной стороны, Жанна с копной своих кудрей с другой. Сын с баскетбольным мячом, обнимает их обеих в центре. А впереди мама, сидит в своей инвалидной коляске и держит за руку Гордея, который стоит сам с содранными коленками, но определенно счастливый.
– Спасибо.
Больше слов у меня не было и я лишь обнял Сашу и не отпускал ее очень долго, пока не пришел в себя.
– Я знала, что тебе она понравится.
– А с мамой, когда успела познакомиться?
– Это все Жанна. Они с Сергеем поехали к ней и взяли меня, сказав, что она ждет встречи. Я не могла отказаться.
– Я ей о тебе говорил.
– Она мне об этом поведала. И знаешь, с того момента уже так много времени прошло, уже лето, подумать только.
– Ага. Саш, ты по-прежнему работаешь в том магазине?
– Да. И мне повысили зарплату девочки. Так что я теперь могу откладывать по чуть-чуть.
– Это хорошо. Я тобой горжусь.
– А почему спросил?
– У меня появилась идея на будущее. Хочу попробовать собственный бизнес открыть. Деньги, что дала мама, остались. Так как адвокат взял меньше, а банк платил неплохие проценты. В общем, там прилично их еще. И Жанна не против, чтобы я их использовал, но я, разумеется, ей все верну. Сейчас или потом, они ей понадобятся. Так вот, я думаю об изготовлении собственной мебели. Эксклюзивной. Я тебе не говорил, что умею и люблю это дело. А тех, кто хочет иметь, что-то неповторимое всегда будет предостаточно. У меня есть много клиентов, кто любит дорогую и, главное, качественную мебель.
– Ух ты, это замечательный план. А что потребуется от меня?
– Почти тоже что ты делаешь сейчас. Потом расскажу. Это небыстрый процесс.
– Хорошо. Я готова тебе помочь.
– Нам, – поправляю ее. – Это будет наше семейное дело.
– Ладно, – поднимает руки соглашаясь.
Неделю спустя
Медленно и бесшумно подхожу к стеклянным дверям красивого, но небольшого зала для торжеств в пансионате, где мама живет. Я попросил адвоката собрать всех здесь, чтобы дальше отпраздновать с ним и моей семьей победу, которой не было, если бы не они все и их поддержка и вера.
Я вижу всех. Они заняли свои места и слушают адвоката и только один маленький зритель, совсем не обращает внимания ни на кого. Он смотрит на меня, выглядывая из-за Саши. И когда она его отпускает, прося не уходить никуда, Гордей идет ко мне.
Тихо открываю дверь дрожащей рукой, и он останавливается в полушаге. На мои глаза накатывают слезы, которые я пытаюсь сдержать. А после, я вытягиваю руки вперед, присев на корточки, и он, недолго раздумывая, подходит и позволяет себя обнять.
Поднимаюсь на ноги вместе с ним. Я так скучал по нему и по каждому, кто сегодня в этом зале. Анатолий Юрьевич уже меня видит, когда я вхожу, но делает вид, что смотрит на всех сидящих с важным лицом.
– Извините, я не опоздал? – спрашиваю и повисает тишина.
Все разом оборачиваются и долго на меня смотрят шокированными лицами.
– Папа?
– Брат?
– Олег?
– Сынок?
И все это разом и шепотом.
– Ага. Я надеюсь, вы не против? – улыбаюсь и прижимаю Гордея поближе.
Тут они отмирают и встают, спеша ко мне.
Обнимаю каждого, испытывая чистый восторг, а после подхожу к маме, которую так давно не видел. Опускаюсь на колени перед ней, положив руки на ее колени и, наконец, вижу ее так близко.
Она плачет, что делает очень редко и улыбается.
– Ну здравствуй, сынок.
Все, что она говорит, потому что дальше мы с ней обнимаемся очень долго.
За обедом, который я попросил организовать для нас в уютной летней беседке, я рассказываю о суде. Жанна дуется, что не рассказал сразу, но недолго. Все же радость побеждает ее гнев.
Саша сидит рядом и очень тихая, а мама играет с Гордеем.
Кладу на ее бедро ладонь и погладив наклоняюсь чуть ближе.
– Все хорошо?
– Да, конечно. Я просто… Я пока в шоке.
– Не страшно. Кажется, я теперь буду с тобой всегда, привыкай, милая.
Ее щеки румянятся, и красивая улыбка растягивается на губах.
– Кстати, я тут подумала, – врывается в наше уединение Жанна. – Так по Гордею соскучилась. Саш, оставь его сегодня со мной и Серегой. Да, племяш?
Он, смеясь над ребенком, поднимает глаза, явно не расслышав, о чем она спросила его.
– Я говорю, Гордея оставим сегодня у нас?
Он смотрит на нее, потом на меня и Сашу, а потом со смешком кивнул.
– Ну спасибо.
– Ради вас стараюсь. И если нужно будет посидеть с ним чуть больше, просто напишите смс.
– Жанна, прекрати, – не выдержав Саша закрывает лицо и утыкается в мое плечо.
– Ой, Сань, ну ты как ребенок. Я ж все понимаю.
– По-моему, все поняли. Можешь успокоиться.
– О, старший брат проснулся.
– Ага, поэтому ешь.
Домой ехали на нескольких машинах. У меня еще много дел будет в дальнейшем начиная с завтрашнего дня, но сегодня я весь принадлежу семье.
С мамой прощался неохотно. Но она стойко выпроводила меня и приказала не возвращаться как минимум пару недель.
Приехали мы на квартиру, которую Алла не только не продала, а еще и на Сергея переписала. Этот поступок обрадовал. Мы до самой ночи с Сашей были там, а после, нам дали понять, что мы лишние и «пришлось» уехать.
Гордей не плакал. Спокойно играл с сыном. Поэтому мы с Сашей быстро ушли.
По дороге на вторую квартиру она согласилась на вино и фрукты. Все же было что отметить нам двоим.
Мы держались за руки. Гладили увлажнившиеся ладони друг друга и улыбались.
Невольно вспомнились наши первые поцелуи. Ее страхи, которые стояли впереди нее и
