поесть.
Фостер подвинулся в кабинке, освободив место для Лайлы.
— Присоединяйтесь к нам.
— У нас свидание, — возразила я.
Он проигнорировал меня.
— Хотите вина? Я не пью, а Талия не справится эту бутылку в одиночку.
Я сжала губы в тонкую линию, но спорить было бессмысленно. Поэтому я отодвинулась к стене, чтобы освободить место.
— Нам не обязательно оставаться, — сказала Элоиза. — Мы просто увидимся завтра.
— А что завтра? — спросил Фостер.
Лайла и Элоиза переглянулись, прежде чем встать.
У меня свело живот. Это был взгляд вторжения.
— Не завтра, — пролепетала я. — Каденс была с мамой всю неделю, и я не хочу, чтобы в её первый вечер после возвращения к нам пришла куча народу.
Это было хлипкое оправдание, но я молилась, чтобы оно сработало.
— О, хорошая мысль, — Элоиза нахмурилась. Фух. — Тогда в следующие выходные.
— Нет…
Прежде чем я успела закончить свое возражение, они с Лайлой направились к пустому столику, который официантка накрыла для них в другом конце комнаты. Проктятье.
— О чем речь? — спросил Фостер.
Я схватила бутылку вина, чтобы наполнить свой бокал, потому что я определенно допью её.
— О пузыре.
— Каком пузыре?
— Нашем пузыре. Он вот-вот лопнет.
— Жаль, что Мэтти здесь нет, — сказала Талия во второй раз с тех пор, как мы вышли из дома. — Он всегда умеет разрядить напряженные моменты.
— Перестань волноваться, — я взял ее руку с колен и поднес к своему сердцу. — Это будет весело. Правда, Кадди?
— Верно, — ответила моя дочь с заднего сиденья.
Талия закрыла глаза и вздохнула, словно произнося беззвучную молитву.
— Ты так и не рассказал мне, что именно сказал тебе мой папа в тот день, когда пришел в спортзал.
— Это неважно. Я не заслуживал той доброты, которую он ко мне проявил.
— Что ты имеешь в виду, папочка?
— Ничего, — я оглянулся через плечо на Каденс и подмигнул ей, прежде чем сосредоточиться на дороге.
После того, как Лайла и Элоиза остановились у нашего столика на прошлой неделе, Талия позвонила своим родителям, чтобы обсудить то, что Идены планировали за нашими спинами. И вместо того, чтобы разрешить вторжение, как Талия это называла, она убедила их устроить ужин на ранчо. Там было больше места для всех, чем в её доме — нашем доме.
Она пошутила, что, устроив ужин на ранчо, мы сможем сбежать, если дела пойдут плохо. Но ужин пройдет хорошо. И неважно, как сильно на меня будет ругаться её семья, я выдержу каждое слово. Они, вероятно, не станут кричать, вопить или выгонять меня на улицу.
Да, возможно, будет несколько неловких моментов, но мы справимся.
Может быть, после семейного ужина она перестанет сдерживаться. Даже после того, как она предложила мне переехать в дом, все равно оставались сомнения.
Талия сдерживалась, едва ли, но достаточно, чтобы это было заметно.
Я же гадал, будет ли это нашей новой нормой.
Я не ненавидел это.
Но и не любил.
— Здесь налево, — сказала Талия, указывая на съезд с шоссе.
Я сбавил газ и осторожно нажал на тормоза. Весь день шел легкий снег, но температура держалась чуть выше нуля, поэтому хлопья таяли на дорогах. Солнце опускалось к горизонту, и вода на дороге начала замерзать. Ехать домой после наступления темноты нужно будет медленно, и я подозревал, что будет гололёд.
Талия предложила выехать достаточно рано, чтобы увидеть закат на ранчо.
— Это… вау, — сказал я, наблюдая за открывшимся видом.
Солнце бросало оранжевые и золотые лучи на заснеженные луга. Оно освещало верхушки вечнозеленых деревьев в предгорьях. Оно подчеркивало возвышающиеся горы, их зубчатые вершины, покрытые белым снегом. Эти горы каким-то образом заставляли человека чувствовать себя свободным и в то же время незначительным.
— Красиво, не правда ли?
— Великолепно.
Талия описывала мне ранчо и показывала фотографии. Но слова и фотографии не оправдали надежд. Они не передавали необработанный характер ландшафта и его суровую красоту.
— Это всё часть ранчо? — спросил я, когда мы проезжали под аркой.
— Да. Оно тянется вдоль гор на многие километры. Там есть тропинка, которая идет от одного конца до другого. Этим летом я проведу тебя по ней. Мы даже сможем покататься верхом.
— Покататься на лошадях? — спросила Каденс. — Можно я тоже поеду?
— Конечно, — Талия повернулась и улыбнулась ей. — Я научу вас обоих ездить верхом.
— Может быть, когда-нибудь у меня даже будет своя лошадь, — сказала Кадди.
— Может быть.
Если лошадь или пони будут вызывать её улыбку, если это будет то, что может сблизить Талию и её, я куплю ей сотню.
В конце дорожки показался большой дом. За ним находились конюшни и сарай. Возле дома была припаркована вереница машин.
Колени Талии нервно подпрыгивали, в то время как я притормозил рядом с другим пикапом.
— Эй, — я положил руку ей на колено, большим пальцем поглаживая ее джинсы. — Это твоя семья. Они поддержат тебя.
Она кивнула и встретила мой взгляд.
— Я знаю. Просто я…
Хотела, чтобы они были добры ко мне.
Это то, что она не стала озвучивать в присутствии Каденс.
— Все хорошо, — я приподнял пальцем ее подбородок, притянул ее через консоль для поцелуя, прежде чем отстегнуть ремень безопасности. Затем я выпрыгнул и подошел к их стороне автомобиля, открыв обе их двери. — Кадди, хочешь понести напитки?
— Конечно.
Она перекинула пакет с напитками, соками и газированной водой через руку, а я взял бутылку вина и букет цветов для Энн.
Мама Талии была просто душкой, когда на прошлой неделе заглянула к нам домой с печеньем. Я придерживался строгой диеты. Никаких обработанных продуктов, никакого рафинированного сахара перед этим боем. Я не хотел рисковать, чтобы не набрать вес.
Но когда она предложила мне шоколадное печенье, я съел два, не только потому, что они были вкусными, но и потому, что хотел заслужить любую кроху доверия. Может быть, Энн поможет убедить Харрисона, что я не такой уж и ужасный вариант для его дочери. И сегодня, независимо от того, что у нас будет на ужин, я съем всё, что будет у меня на тарелке. Я уже предупредил Джаспера, что завтра на тренировке ему придется нагрузить меня по максимуму.
Талия вела нас по ступенькам крыльца к входной двери. Я держал Кадди за руку, следя за тем, чтобы она не поскользнулась. Не успели мы постучать, как дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, широкоплечий мужчина.
Он выглядел как более молодая версия Харрисона, с голубыми глазами Талии и такими же темными волосами. Гриффин. Её старший брат.
— Привет, — он
