и гневный взгляд. — Взвешиваю все за и против.
— А какие именно за и против? — недоуменно спрашиваю я.
— А третий кто будет? — игнорирует мой вопрос. — Мальчик или девочка?
Пытаюсь уловить в ее голосе угрозу или нехорошую злую обиду, которая может аукнуться нашему третьему малышу, но слышу только напряженное любопытство.
Кристина громко всхлипывает и падает в кресло, накрыв лицо руками:
— Я воспитала предательницу.
— Мальчик.
— Лучше бы была девочка, — Доминика щурится на меня.
— Но будет мальчик.
— нянчится не буду.
— Никто и не просит.
— Вот и не проси, козел.
Выдыхаю и сжимаю переносицу. Я не чувствую в ней свою дочь, пусть у нас с ней одна кровь. Во мне нет той нежной привязанности и любви, которые помогали мне с Аркашей и Светой выносить их агрессию в подростковом возрасте.
— Я не жду, что ты будешь звать меня папой, — поднимаю взгляд, — но и козлом я не буду.
— Ты уже козел, — фыркает.
— Прекрати.
— А то что?
— Другого ничего не придумала?
— Нет, — вскидывает бровь. — И что дальше, а?
— Мы можем друг к другу относится вежливо и отстраненно, — медленно проговариваю я. — Да, я ответственен за твое рождение…
— Я хочу пойти на конный спорт, — Доминика резко перебивает меня и разворачивается ко мне всем телом, продолжая держать руки скрещенными у груди. — Я люблю лошадей, Богдан… как тебя по отчеству?
Я приподнимаю бровь:
— Алексеевич.
В Доминике тоже нет ко мне любви и привязанности. Если она для меня чужая девочка, то я для нее — чужой дядька, который может оплатить конный спорт.
Все логично и закономерно.
— За деньги продаж родную мать… — начинает поскуливать Кристина.
— Ты ради денег меня родила, — Доминика всматривается в мои глаза и не моргает, — у меня подружка записалась на конный спорт, и я хочу с ней.
— А кто твоя подружка?
— А тебя колышит?
— Колышит, если ты требуешь деньги на конный спорт, — щурюсь я. — И давай-ка оформи свое предложение отправить тебя кататься на лошадках через подробную заявку, дорогуша.
— Что?
— В заявке указываешь сумму, адрес ипподрома, расписание занятий, имена и контакты директора и преподавателя, имя подружки, ее и ее родителей номера телефонов…
— Ты серьезно, Богдан Алексеевич?
— Да. Мне деньги с неба не падают, — четко и безапелляционно отвечаю я. — Просто так совать тебе деньги не буду.
— А Света и Аркаша также тебе писали заявки.
— Я так писал своему отцу заявки, — скрещиваю руки на груди. — Вот с тобой протестирую.
— Да пошел ты, — разворачивается и уходит.
— тебя Света на свадьбу пригласила! — рявкаю я.
— Я не приду! Там будешь ты! — возвращается, опять прищуривается и выдает. — Она из жалости меня пригласила, а меня жалеть не надо.
Я не отвечаю, потому что мне этого не дает сделать стыд. Мне стыдно за то, что мне будет проще, если Доминика действительно откажется от предложения Светы.
— Кстати, и тебя на моей свадьбы не будет, — Доминика усмехается.
— Понятно.
Смотрит друг на друга. Чужие и непримиримые.
— Будет тебе заявка, Богдан Алексеевич, — окидывает меня презрительным взглядом и опять смотрит в глаза. — И еще. Не хочу я твою фамилию и отчество.
Стискиваю зубы то тихого скрипа. Вот упрямая и мелкая стервозина, и мне нечего ей возразить, но я все же говорю:
— Ты понравишься моему отцу.
— Он знал обо мне? — взгляда не отводит, и я киваю. Цыкает и угрюмо заявляет, — вот и пошел он в жопу.
— Я так и передам ему.
— Все, досвидос, — встряхивает волосами и оставляет меня наедине с Кристиной.
Хлопает дверью.
— Доволен? — зло шепчет Кристина. — А я тебя любила, ждала… А ты окончательно втаптываешь меня в грязь…
Смотрю на закрытую дверь. Кристине не удастся манипулировать Доминикой, у которой уже четко сформировался свой взгляд на жизнь.
Упрямая и сильная девочки, и она сдержит свое обещание. Не назовет мне отцом и не пригласит на свадьбу.
Где-то в глубине сердца вздрагивает черная точка сожаления. Сильная и упрямая девочка лишь по крови мне дочь, но не по любви.
— Я ненавижу тебя, Богдан.
— Не топи ее, — мрачно смотрю на Кристину, — не надо. Она потом тебе ответит так, что будет больно. Отомстит.
Кристина замолкает и затем шипит:
— Это она в тебя такая. Кровь не вода… Вот она и тянется к вашей проклятой семейке.
— И ты не будешь против, — говорю четко. — Иначе потеряешь все, Крис. Я не в восторге от всего этого, но я, наконец, поступаю по совести.
Эпилог
Перед свадьбой Андрей передо мной извинился и признал, что должен был звонить Богдану с вопросами о Доминике. Поделился подозрением, что он теперь впал в мою немилость, и я не стала его разубеждать, потому что нефиг этим зятьям расслабляться.
Он сказал в ответ:
— Справедливо, — помолчал и добавил, — жестко я лоханулся. У меня были все возможности быть любимым зятем.
— А давай ты вместо этого будешь хорошим, любящим и заботливым мужем? Меня это устроит,
— заявила я.
Пообещал, что будет.
Я взяла клятву, а потом отправила пообщаться с Богданом, который тихо и мрачно поделился тем, что за ошибки всегда приходится отвечать.
Свадьба прошла по запланированному сценарию без внезапных проблем и страшных новостей, которые могли бы праздник превратить в большой скандал.
Были слезы, был танец с отцом, были признания и тосты.
Доминика не пришла, но к середине застолья с весельем и душевными разговорами в зал заглянул курьер в сопровождении охраны.
Потребовал невесту, которой вручил белую коробочку.
Доминика передала Свете двух крошечных фарфоровых голубков. Размером со спичечный коробок.
Света вернулась за стол, крепко
