как папа угадал цвет, который всегда был ей к лицу.
Андрей распаковывал одну из игрушек, чтобы сразу вложить в ладошку внуку, а Крис собралась с духом.
— Я хотела спросить тебя, — она помедлила секунду и продолжила. — Если я не спрошу, то это будет все время висеть между нами, а я хочу… Мне кажется, у нас есть шанс наверстать что-то. Хотя бы теперь, когда есть Филипп.
— Я понимаю, о чем ты хочешь спросить. Я виноват перед тобой, Кристина. Спустя столько лет, я понимаю, что я не должен был оставлять тебя, ни при каких обстоятельствах.
— Но ты оставил. Будто вычеркнул меня из своей жизни, — Андрей поморщился как от боли, горький упрек дочери попал прямо в точку.
— Еще вина? — отвлек он её с легкой улыбкой.
Крис принесла со стола бутылку и обновила им с отцом бокалы.
— Непросто говорить об этом, даже спустя столько лет, — начал Андрей, отпивая из бокала. — Не знаю, что тебе известно. Но давай, я расскажу всё с самого начала. Мы с твоей мамой учились вместе в школе. Она и тогда была влюблена в меня, и я знал об этом. Потом мы разбежались по институтам и снова встретились через год на встрече выпускников. Тогда я понял, что ее чувства не изменились. Мы стали встречаться. Она мне нравилась, конечно. И встречаться с такой красивой и гордой девушкой, наблюдать, как на нее смотрят друзья, — всё это тешило мое самолюбие. Но ее чувства всегда были сильнее, серьезнее, глубже. Она, вообще, все чувствует более остро. Наверное, если бы она не была такой упрямой, мы не были бы вместе. Но благодаря ее стараниям и терпению мы встречались, и вскоре даже съехались. Думал ли я о браке? Нет, не думал, даже в голову не приходило. Я был увлечен учебой, использовал любую возможность уехать на стажировки за рубеж. Родители оплачивали, помогали. Я всегда стремился уехать, Крис. Там врачи — это Боги. А потом Наташа забеременела. И брак был для всех логичным решением. Мы ведь вместе, любим друг друга, и теперь у нас будет ребенок. Когда в беседе с отцом я заикнулся, что я не готов… Ох… До сих пор помню, как отец орал на меня. Он, обычно, сдержан на эмоции, но тут! Пойти поперек его воли, означало, потерять его совсем. И мама слышать ничего не хотела ни о чем. Мне пришлось забыть на время о своем стремлении переехать из страны. Мы поженились, я работал в клинике, через год уже был начальником отделения. Наталья сидела с тобой дома.
Отец прервался, поднялся с дивана и прошел к окну. Крис ждала продолжения. Филиппу надоело сидеть в кресле, и он начал подавать возмущенный голосок. Она отстегнула ремни на кресле, взяла ребенка на руки и тоже подошла к окну.
— Как ты встретил Лизу? — спросила она.
— Она перевелась к нам из другой клиники, когда тебе было полтора года примерно, тоже начальником отделения. Мы пересекались не часто, но регулярно, на общих собраниях в клинике. Но я заметил ее сразу, между нами было что-то, какая-то волна, особая. Будто все на одной частоте, а мы на другой, — Андрей улыбнулся, вспоминая. Крис было тяжело слушать. Ведь в это время, когда отец влюблялся в другую, ее мама сидела с ней, малышкой, дома. Андрей заметил ее настроение, и продолжил более сдержанным тоном. — Примерно через полгода у нас начался роман. Я был влюблен, она тоже. Лиз в то время встречалась с кем-то, но, когда у нас начались отношения, они расстались. Я оказался в более сложной ситуации. Я не мог оставить вас. Это было ужасное время, Крис. Меня разрывало на части, я жил двойной жизнью. Я обожал тебя, мою малютку, ты дарила мне столько радости, до сих пор помню тепло и легкость твоего маленького тельца, когда я подхватывал тебя на руки, а ты обнимала ручками мою шею и лепетала что-то трогательное и нежное, — Андрей сглотнул, глаза его увлажнились. — Но я отчетливо понимал, что люблю Лиз, и у нас с Наташей нет будущего. Мы встречались тайком больше полугода. Она наблюдала мои мучения, ведь только она знала о них. И говорила мне все время, что я должен выпутаться из этого, найти решение. Когда я узнал, что Лиз была у вас и рассказала все, я был так зол на нее! Она не имела права делать такое! Конечно, я не должен был так кричать на нее. Она рыдала, бедная, тоже измучилась. Зная Наталью, я понимал, что, когда вернусь домой, уже не застану вас. Даже не сомневался, и так оно и было, — Андрей замолчал, будто закончил свое повествование. Филипп закапризничал, и Андрей протянул руки к ребенку.
— Давай подержу, — он осторожно принял внука на руки и притянул к себе. Филипп посматривал на него удивленными глазками.
— Пап. Все, что ты рассказал, мне горько это слышать. Но я могу это понять. Иногда сердцу не прикажешь, и все происходит будто не по твоей воле. То, что ты встретил другую, полюбил, что вы развелись с мамой, — все это житейская история, такое случается. Но почему ты бросил меня? Почему насовсем исчез из моей жизни?
— Кристина. Я не хотел рассказывать тебе этого. Но мы с мамой разошлись далеко не полюбовно. Я ей причинил такую боль, и она, видимо, хотела ответить тем же. А я был уязвим, из-за тебя. Я обожал тебя! Уже через пару дней я приехал к Оксане, твоей бабушке. Но меня не пустили на порог, даже не дали увидеться с тобой. Я надеялся, что все это временно, что Наталья придет в себя и разрешит мне видеть дочь. Но она решила идти до конца, она не подпускала меня к тебе. Мне было не прорваться. Я подкарауливал вас на прогулках, но она устраивала сцены, сажала тебя в коляску и уезжала. Я понимаю, ей было нелегко. Но каково было мне? Я просто сходил с ума! Меня не пускали к моей малютке, к моей девочке. Лиза поддерживала меня, видела, как я измотался. Я не оставлял попытки пробиться к тебе месяца три, а потом мне оставалась одна дорога — в суд. Но я решил оставить вас в покое. Я сам не мог так больше, и Лиза не находила себе места от чувства
