ко мне в кромешной тьме по древним скрипучим ступенькам…
Мы неминуемо столкнулись - да так, что я едва не выронила из рук проклятое варенье. Хотела было даже выругаться, но вдруг узнала запах того, кто стоял рядом… аромат парфюма с нотками кожи и фруктов…
- Костя, - выдохнула удивленно.
Неужели мне это не мерещилось?..
- Алина, - шепнул он в ответ.
А потом мы одновременно, как по команде, произнесли - торопливо, словно боялись, что не успеется…
- Я хотела тебе сказать…
- Я должен тебе признаться…
Повисла пауза, наполненная лишь звуками нашего взволнованного дыхания, которое, казалось, сейчас было у нас одно на двоих…
- Ты первая, - галантно предложил он.
Я сглотнула, но долго думать не стала: отбросив все сомнения, буквально нырнула в омут с головой, сказав:
- Прости меня. Я хотела сказать тебе так много… но все остальное совсем неважно сейчас. Кроме одного… Я должна была тебе верить. И очень сожалею, что не стала слушать тебя тогда… Но я верю тебе сейчас. И, надеюсь, ты сможешь…
Дыхание кончилось, запал уверенности - тоже. Но желание удержать этого мужчину рядом любой ценой - осталось. Поэтому я добавила:
- Я надеюсь, еще не поздно все исправить. Потому что я, если честно… не представляю, как без тебя жить.
Ответом мне была тишина. С упавшим сердцем и отчаянно тающей надеждой, я несмело позвала:
- Костя?..
Первым порывом после того, как узнал о побеге несносной, стало желание тоже уползти в берлогу. Даже не до весны, а на ближайшие пару лет. Без Алины и Маши все было ненужным - даже фирма, еще один мой ребенок, в которого было вложено много сил.
Но затем я понял - если сделаю это, ничего уже нельзя будет вернуть. А уж Артур Малиновский нарисуется рядом с Цветочком, Машенькой и Петенькой сразу же, не успею я открыть первый берложный ящик анестезии. Так что вывод был только один. Отыскать своих девочек, выдать Цветковой все, что у меня имелось из доказательств, признаться в любви, а дальше… А дальше рассчитывать, что этого хватит. И что я ей нужен не меньше, чем она мне.
- Ай да, дочка… Не дочка, а чудо! - довольно промурлыкал я, когда в один из последующих дней мне на телефон упало сообщение с точкой на карте.
Думать, что автор данного месседжа - Алина было глупым. Цветкова могла просто позвонить мне и сказать, что она в деревне… как там… Большие Пьянки. Так что это наверняка сделала Машенька со своим Петей.
Схватив куртку и документы, я бегом помчался к машине. Пьянка намечалась ого-го!
И вот я стою в кромешной тьме и слушаю, как самая желанная женщина на свете признается мне в чувствах. Первой. И внутри все сначала замирает от трепета, а после - в душе начинается самый настоящий эмоциональный взрыв. И пока он не захватил нас с головой, я ответил:
- Кажется, во что-то вступил… Крысы у вас здесь водятся?
Твою же мать, Лавров! Ну и дернул же тебя черт!
- Крысы? А-а-а! - вдруг закричала Цветкова и секундой позже запрыгнула прямо мне на руки.
Я прижал несносную к себе. Усмехнулся, потому что от переполняющих чувств с губ готовы были сорваться очередные глупости.
- Ехал сюда, чтобы сказать тебе, что чувствую, и вот… - прошептал, склоняясь впотьмах.
Уткнулся носом в висок Алины, вдохнул аромат ее волос.
- Я боюсь крыс, - почему-то шепотом ответила она и вздрогнула всем телом.
И вовсе не от пароксизма страсти. Хотя, я теперь был уверен, до этого дойдет совсем скоро.
- А я - тоже боюсь тебя потерять, - сказал я и провел губами по виску Цветковой.
- Если боишься - неси меня отсюда скорее. Вернусь только когда поставим капканы.
Я тихо рассмеялся и, шагнув к лестнице со своей ношей, сказал:
- На выход - сама. А то мои акробатические этюды доведут нас до переломов. Условный стук - два раза-потом три-снова два.
Цветкова метнулась наверх с такой скоростью, что оставалось только дивиться. А через несколько секунд мы стояли на улице рядом с сияющей от восторга Машенькой.
Нет, все же эта девчушка не просто чудо. Она - самый настоящий подарок.
Маша была уложена в кровать. Петя, по ее заверениям, уснул раньше от впечатлений, ведь завтра же они едут обратно в город, да еще и всей семьей. Мать Алины и ее тетя отбыли куда-то дегустировать рябинушку на дядюшке Сэме, мы же с Цветочком расположились на кухне.
Здесь пахло деревенским домом, дымком и детством. Надо будет организовать за городом такую резиденцию для Машеньки и наших будущих детей.
- Так ты мне веришь? - спросил я и кивнул на документы, что положил на стол. - Здесь результаты анализов… здесь снимки… - продолжил, но тут же замолчал, потому что Алина устроилась у меня на коленях и, обвив мою шею одной рукой, пальцы второй приложила к губам.
- Мне не нужны никакие доказательства. Я тебе верю, - сказала она.
Я выдохнул, но тут же напрягся, когда Цветкова продолжила:
- Только не злись… Приезжал Малиновский.
Пока я думал, каким тоном лучше взреветь, чтобы не разбудить Машу и Петю, Алина торопливо продолжила:
- Он сказал, что отправляется в другую страну. А еще - что мы с ним не спали тогда… шесть лет назад. И что Маша - точно твоя дочь. Никакие днк для этого не нужны. И что он не участвовал в той подставе. Это сделала Рената.
