шутить нормально, поддержать разговор или что-то посоветовать.
Подъехав к дому, он остановился прямо у моего подъезда. Выключил зажигание, и в машине повисла тишина. Не тяжелая, тянущая, а какая-то неловкая, стесняющая. А что самое удивительное, я не спешила покинуть салон автомобиля. Хотела ещё пообщаться, но не знала о чём.
– Ну, ладно, я пойду тогда…
Медленно дергаю замок на ручке двери.
Только со второго раза удается её открыть, и то лишь после того, как Давид разблокировал машину.
Вышла и услышала, как открылась дверь со стороны водителя, а обернувшись, увидела Давида, который обходил машину и приближался ко мне. Я как будто приросла к земле, ноги отказывались идти. Стояла и ждала, что он сделает, лишь большой палец сжимала в приступе нервного напряжения. В шаге от меня он остановился. Смотрим друг на друга и молчим.
– Ну, ладно, я пошла, – неуклюже машу ему рукой, – пока. И, спасибо?
Давид шумит: в руках вертит брелок с ключами, разбивая звенящую тишину.
– Может, тебя проводить надо? – и указывает на подъезд, который буквально в пяти шагах от нас.
Нервно усмехаюсь.
– Да нет, здесь рядом, – рука дёргается показать, что подъезд – вот он, тут.
– Ну да, – недовольно цыкает, – ну, хорошо. Завтра тогда продолжим.
Неуверенно киваю.
– Ладно тогда…
Давид делает шаг навстречу и протягивает ко мне руки, обхватывает за плечи и, наклонившись, прижимает к себе. Прильнув губами сначала к одной моей щеке, задерживается чуть дольше, чем следовало бы… Затем медленно проводит носом вдоль моих губ, почти не касаясь, и уже целует вторую щёчку.
В это время моё дыхание учащается, сердце стучит как сумасшедшее. И только когда он встаёт в полный рост, я делаю глубокий вздох.
– Пока, – словно сквозь вату. – Иди, я тоже скоро поеду.
Резко рванула с места, на домофоне набрала номер квартиры. Пока Соня мне открывала, обернулась посмотреть на Давида и поймала взгляд его чарующих зелёных глаз. Он как стоял на месте нашего прощания, там и продолжал оставаться. Его рука неловко помахала мне, и моя дернулась в ответном жесте. А когда я услышала звук открывшегося замка, скорее отворила двери и тут же скрылась за ними от его взгляда.
Вот чёрт, что это было?!
Постояв и немного успокоившись от всей этой неловкой ситуации, направилась к лифту. Он довёз меня до нужного этажа. Оказавшись у своей квартиры, тронула щёки и поняла, что они всё ещё горят.
И что я скажу Соне, в каком виде я пришла? Она девочка проницательная, сразу заподозрит неладное.
Сделав несколько глубоких вдохов, всё же нажала на дверной звонок.
Дверь открылась наружу и на пороге стояла не Соня, а… Сашка с виноватым лицом.
Предатель!
Всё, что произошло на площадке обучения вождению, вдруг промелькнуло перед глазами.
На эмоциях я схватила ручку двери и захлопнула её перед Романовым.
А потом взглянула на дверь своей квартиры и поняла всю абсурдность ситуации. Я, значит, в коридоре, а Сашка – в моей квартире, и это я закрыла её.
– Ди, – слышу приглушённый голос друга, – Диана, – он снова пытается открыть дверь.
Подпираю её руками со своей стороны и не позволяю ему это сделать.
– Диана, это уже смешно. Ну что, ты останешься в коридоре, а? Открой, зайди домой, нормально поговорим.
– Я с предателями не разговариваю.
Сашка сильнее толкает дверь. А я упёрлась ногами в пол и изо всех сил сопротивляюсь его напору.
– Ну блин, Диана!
Молчу, такую выходку не могу спустить даже Сашке. Ну не имел он права сам всё решать, не посоветовавшись со мной!
– И что теперь? Ты накажешь меня, заперев в своей квартире?
Ситуация, конечно, комичная, но как с достоинством из неё выйти, пока не знаю.
– Ладно, давай так поговорим.
– Мне не о чём с тобой говорить. Где Соня? Что ты делаешь в моей квартире?
– Я отвёз Соню в приют. Твоя сумочка, ключи и телефон у меня. Диана, давай поговорим как взрослые люди.
– Когда ты успел? Сколько времени сейчас?
– Мы с тобой расстались около четырёх часов назад. Скоро темнеть начнёт.
Ого! Это сколько времени мы ехали домой? Что-то странно. Ну не могли же мы тренироваться так долго! Если подумать… На обратном пути я так увлеклась разговором с Дэвом, что на дорогу поглядывала, когда уже было неприлично смотреть на водителя машины.
– И раз ты так долго отсутствовала, я могу предположить, что вам удалось договориться.
– Ничего не буду рассказывать, вот так и умрёшь от любопытства в моей квартире. А потом я вызову поминальную службу, и твой хладный труп вынесут и похоронят.
– Ты жестокая, знаешь?
– Не жёстче тебя, Саша, – произношу с неожиданным надрывом в голосе, продемонстрировав свои реальные чувства, обиду и растерянность, непонимание и непринятие поведения своего самого близкого человека.
На мои слова он реагирует действиями: снова толкает дверь с той стороны. Я вновь упираюсь и не позволяю этому случиться. Я не готова сейчас его видеть, иначе точно заплачу и наговорю очень много обидных слов, за которые впоследствии не смогу попросить прощения и, как итог, потеряю своего лучшего друга и брата.
Так и стоим, подпирая двери квартиры с двух сторон.
Соседка вышла на лестничный проём, посмотрела на меня странным взглядом, не понимая, почему стою в такой позе. Но ничего не сказала, подошла к лифту и уехала. Вот налицо разница между москвичами и американцами. Окажись я в таком положении в Майами, соседка обязательно спросила бы меня, всё ли у меня в порядке. А тут я получила только непонимающий, или даже скорее осуждающий взгляд.
– Диана, – вновь послышался приглушённый голос Сашки, и он как будто шёл снизу, возможно, он присел. Я последовала его примеру и села на корточки. – Попытайся меня понять. Каждый раз, когда я видел твои переживания по поводу машины, я не знал, как себя вести, чем тебе помочь. В итоге решился поговорить с твоим психологом, и она мне сказала, что ты уже в том состоянии, когда можешь попробовать сесть за руль, и лишь твой внутренний барьер мешает этому случиться. Его можно преодолеть только решительными действиями. Поэтому я и купил эту машину. И да, какая-то часть взята в кредит, что бы ты там себе ни надумала, больших денег у меня не было в наличии. – Я молчу и не перебиваю. Хоть на один мой вопрос я получила ответ. И даже вздохнула с облегчением, хотя стоило начать переживать, что друг повесил на себя ненужный кредит…
– Думал,
