добр, после разговора с Эммануилом Викторовичем, не уходи далеко.
Вышел из кабинета и сразу набрал на телефоне приказ охране, надеюсь, хоть его они выполнят.
Так как отец и дед не ладили, естественно, мы не могли говорить в одной комнате. Поэтому отец меня ждал в столовой, а с дедом я уединился в одной из комнат на первом этаже квартиры.
– Давай, дед, говори, зачем пожаловал с утра пораньше?
– Значит так, Алексей. Во-первых, ты знаешь, что я против твоего общения с внучкой стервы Евангелины, чтоб ее. Кровь – не вода. Помни! Но! Я только что узнал, что и их семейка от вашего союза не в восторге, так что я передумал. Только затем, чтобы сильнее позлить ее, я согласен на твои отношения с этой девчонкой. В конце-то концов, вы же не жениться надумали, а только встречаться. И еще жду вас вдвоем на моем юбилее. Евангелину-старшую я тоже приглашу, посмотрю на ее перекошенное от злости лицо.
Сомнительная поддержка, конечно. Но на данном этапе и она сойдет.
– Дед, – не выдержал я уже своего любопытства, – что вас связывает с бабушкой Евангелины.
– Хах, – хохотнул он, – «бабушка»! Пожалуй, Алексей, ты при мне ее еще раз так назови, но на празднике. Посмеюсь еще разок.
– Дед…
– А что? Она до сих пор считает себя неотразимой и самой красивой, и достойной самого лучшего!
– А что же она тебе сделала такого в молодости, что ты так реагируешь?
– А ничего. В этом-то и проблема. Она не сделала ничего. Просто отказалась от меня и все. Не из той семьи, – начал загибать пальцы дед, – не с тем достатком, без связей – я ей не нужен был. Она принимала мои знаки внимания, ухаживания, а в ответ ничего не делала. И когда я ей надоел – выбросила, сказав, что никогда даже не симпатизировала мне, а только пользовалась.
Я в шоке от таких откровений деда. Даже сказать ничего не успел, как он продолжил:
– Алексей, не делай такие глаза! Все в прошлом, и я уже это пережил. И сейчас для меня это ничего не значит, так как у самого было рыльце в пушку, когда встречался с ней. Сам хотел использовать ее и их семейку для развития своего бизнеса. Да не вышло. А жаль, быстрее бы поднялся. Хотя, – почесав подбородок, продолжил дед, – тогда все бы сложилось по-другому, а я бы этого не хотел. Ни бабушку твою менять на стерву Евангелину, ни мать твою на этого вот Моню.
В глазах деда появилась грусть, когда он заговорил о маме. Мы с ним еще ни разу не обсуждали смерть моей матери, его дочери. Возможно, сейчас получится. Но нет, дед не стал ворошить прошлое.
– Так, внук… во-вторых, договор, который я тебе посылал. Что по нему можешь сказать?
– Дед, серьезно? Ты приехал ко мне в восемь утра, чтобы обсудить договор?
– Да! А что здесь такого? К тому же видишь, как я удачно попал на этого мажорчика, -задумавшись на несколько секунд, дед продолжил, – сказать по правде, этот Моня неплохой мужик. Только если поблизости нет его матери. Стоит ей появиться – все летит к чертям. Она много крови попила у него. Но он не отказывается от нее. Продолжает делить с ней жилплощадь и слушать ее советы в отношении своего окружения. И ты знаешь, я вот что подумал… возможно, у нее что-то есть на сына, что так за нее держится. Ну не может нормальный мужик так долго терпеть такую стерву рядом, даже если это его мать.
Слова деда, безусловно, содержат в себе зерно истины. Я решил подумать об этом сразу, как выпровожу всех своих «гостей» из квартиры.
Проводив деда до дверей, вернулся к отцу в столовую. Он уже сидел за барной стойкой и пил свой любимый кофе: черный, крепкий, без сахара.
– Ну, давай, теперь ты говори, что привело тебя с утра ко мне?
Подхожу к кофемашине и завариваю теперь свой любимый кофе: черный, крепкий, без сахара. Да, я сын своего отца.
– Когда выезжал из дома на работу, позвонили парни. Вчера поздно ночью Шимански отпустили под подписку о невыезде.
Оборачиваюсь и прошу повторить: не верю собственным ушам.
– Да, ты не ослышался. У его отца оказался в кармане судья. Да и какой-то депутат подсуетился. В общем, результат тебе известен. Мои парни сейчас пытаются узнать все фамилии и должности, замешанные в этом деле. А вот парня отец, скорее всего, вывезет из страны, либо у них еще есть туз в рукаве, и они планируют выиграть суд. И тогда его вообще отпустят.
Только уважение к отцу заставило меня материться про себя. Бл*ть, да как так, а?!
– Позвоню Максу, может, он что сможет сделать или узнать.
– Хорошо. Ты только, Алексей, сам не суйся, понял. Я затем и приехал – предупредить тебя. Не лезь в это дерьмо. Имена, задействованные в этом деле, еще долго пресса будет полоскать. Еще и девушек обвинят в произошедшем: мол, сами хотели или сами довели бедных парней. Ты знаешь, какими СМИ бывают правдоподобными. Тебе это не нужно. У тебя хорошая, чистая репутация. Не лезь. Для тебя так будет лучше. Я сам разрулю, понял?
Ага, конечно, не лезь. Я уже там по самые… Но с отцом лучше согласиться, а то еще начнет палки в колеса вставлять. Пусть думает, что я его послушаюсь.
– Увеличу охрану и себе, и ей.
– Может, вернешь ее отцу? Он же за ней приехал?
– За ней, но я ее не отдам. Не сейчас, когда ей может угрожать опасность. Я ее лучше защищу. А когда все это пройдет, посмотрим по обстоятельствам.
Отец встал со стула, аудиенция окончена. Он доволен моим ответом.
– Алексей, держи ухо востро. Я к тебе еще своих ребят подгоню.
Протягиваю руку, отец отвечает мне рукопожатием и уходит.
Итак, теперь разберусь с отцом Эвы и мальчишкой Адамом, и можно идти спать, ну или будить Эву.
Сейчас мне предстоит самый трудный разговор. Еще не знаю, чем буду апеллировать
