оценки?
— Некоторым нужны. — И это действительно так.
Кажется, этот разговор повторяется с определенной периодичностью, и я улыбаюсь этому.
— А если у кого-то будет двойка, и она испортит четвертную оценку? — беспокоится муж за успеваемость чужих учеников.
— То я ее просто не поставлю, — делюсь маленьким секретом, — а после каникул заставлю отработать.
— С тобой невозможно спорить, — сдается Сережа.
В этом он прав. Мне самой иногда очень трудно с собой спорить, а уж переспорить…
После школы я не сразу иду домой, а захожу в аптеку и покупаю тест на определение беременности.
С замиранием жду результата. Тест отрицательный. Но и цикл не пришел.
Выходные мы решаем провести у родителей Сергея, а после каникул, если ничего не изменится, поеду в клинику Роксаны. Но вернувшись домой думаю, что не стоит ждать окончания каникул, а лучше выяснить все сейчас.
* * *
— А я ждала тебя, — признается Роксана, широко улыбаясь. — Думала, что приедешь раньше.
С момента нашей последней встречи прошло почти четыре месяца. Я позвонила Алазаровой и спросила, когда к ней можно подъехать. На что в ответ получила: «Прямо сейчас!»
— Да как-то поводов не было, — отвечаю с улыбкой. — Не на кофе же ехать?
— А почему бы и нет? Можно и на кофе. Ладно, опустим лирику. Какой повод?
— Задержка.
— А тест?
— Отрицательный.
— Хм. — Роксана хмурится, но быстро скидывает с лица серьезное выражение. — Это еще ни о чем не говорит. Сама как себя чувствуешь?
— Как обычно. Тело только болит…
— О, как?! Перестарались? — спрашивает она с «понимающей» улыбкой.
— Роксана! — искренне возмущаюсь от такого предположения. — Я на лыжах каталась! Сколько за последние лет пять не стояла!
— На лыжах? — разочарованно тянет Алазарова. — По лужам?
— Это у нас лужи, а мы за городом были, — объясняю. — Там весной даже не пахнет. Снег таять еще не собирался.
— Ясно. Лыжи — это хорошо.
* * *
— Ну, что там? — не выдержав затянувшегося молчания, задаю вопрос.
После осмотра у гинеколога меня отправили на УЗИ. Роксана стоит за спиной врача, и смотрит на экран. Я же ничего не вижу! Она чуть наклоняет голову и показывает пальцами «о’кей». Только, что означает этот жест, мне не понятно: «о’кей» — беременности нет, или же «о’кей» — я беременна? Но что еще непонятней — я сама не знаю, какой вариант этого самого «о’кей» хочу услышать.
— Беременность маточная, одноплодная, шесть-семь акушерских недель… — наконец произносит врач.
Дальше я ничего не слышу. Чувства смешанные: от радости до неконтролируемой паники. Я как маленькая девочка совершенно не знаю, что мне делать.
— Может позвонить мужу? — предлагает Роксана.
Мы с ней сидим в ее кабинете. После такой новости она решила, что мне лучше немного посидеть у нее.
— Он на работе. — Я беру из ее рук стакан с водой.
— И что? Есть вещи, о которых нужно сообщать сразу. Особенно в вашем случае. Точно не будешь кофе?
— Нет. Спасибо. Роксана, я буду выглядеть нелепо на фоне беременных молодых девочек… — понимаю, что несу бред, но ничего не могу с собой поделать.
— Это как раз молодые девочки будут выглядеть очень глупо на твоем фоне. И вообще! Отставить панику! Лучше обрадуй мужа.
Я даже не представляю, как воспримет эту новость Сережа. И Дарина.
— Роксана, мне страшно, — признаюсь я.
— Пфф! Давай я это сделаю!
— Нет. Я сама.
Я внимательно слушаю наставления гинеколога, к которому меня отвела Роксана, когда я немного пришла в себя. Это лучше, чем поддаваться неконтролируемой панике. В кабинет врывается взъерошенный Сережа.
— Мужчина! Сюда нельзя! — возмущается доктор, немолодая женщина, повидавшая за всю свою практику и не такое.
— Это мой муж, — объясняю ей.
— Господи! Неужели нельзя подождать пять минут в коридоре?!
— Никак нельзя, — качает головой Сережа. — Я тринадцать лет ждал.
От его слов становится так хорошо, словно меня только что укутали теплым пледом. Тринадцать. Именно столько мы прожили с ним вместе…
— Ну тогда я от души вас поздравляю! — сдается доктор, поняв, что Сережу просто так не выставить.
— Так это правда?! — переспрашивает Сережа, переводя взгляд с врача на меня и обратно.
Я прекрасно понимаю, в каком он сейчас шоке. Но гинеколог не знает этих подробностей.
— Так! — тянет она. — Вы знаете эту женщину? — Она кивает на меня.
— Да, — отвечает муж.
— Так вот, я со всей ответственностью заявляю: вот эта женщина, — для точности она показывает на меня пальцем, — беременна! А теперь сядьте и не мешайте мне работать! — звучит очень строго.
Она поправляет очки на носу, которые немного опустила, чтобы видеть Сергея, и продолжает переносить анкетные данные с компьютера в обменную карту.
Сережа садится рядом и берет мою руку в свои. Только сейчас я замечаю, какая она ледяная. Все оставшееся время он не отпускает мою руку, а стоит нам выйти на улицу, как сграбастывает в объятия.
— Полина, я до сих пор не верю, что это правда.
— Это правда, Сереж. Но мне очень страшно, — выдыхаю признание.
Первый скрининг, назначенный через шесть недель, наводит ужас.
— Не бойся. Я всегда буду рядом… — шепчет муж.
И я верю, что так и будет.
— Сереж, подожди. Я сейчас.
Мне нужно немного времени. Слишком долго я отгоняла от себя свои страхи, стараясь отгородиться от них, забыть, стереть. Но как бы ты ни старался, они всегда будут с тобой. И все, что остается, это принять их такими, какие они есть.
Сережа встает напротив и касается лбом моего лба.
— Полина. Все. Будет. Хорошо.
Мы так стоим напротив клиники, чуть ли не в центре города. Вокруг ходят люди, но нам нет до этого совершенно никакого дела. Тот маленький мир, который окутывает нас, самое прекрасное, что только может быть.
С легким сожалением смотрю на новые туфли, которые я специально купила на выпускной дочери, и убираю их в коробку. Лакированные, пудровые лодочки на высокой шпильке, декорированной серебряными вставками. В них я влюбилась с первого взгляда. Так хотелось надеть их на новогодний корпоратив, но почему-то решила «не показывать». И вот сейчас я могу на них только любоваться.
— Мам, ты решила их мне оставить, да? На одиннадцатый класс, — мурлычет Дарина, обвивая мою шею руками.
Смотрю на довольную физиономию своей лисы.
— Нет! — возвращаю ей улыбку.
— Ну, мам! — ластится моя подлиза.
— Что, Полин, разувают уже? — комментирует Сережа.
— И не говори, — жалуюсь ему.
— Папа! — возмущается Дарина, скривив обиженную рожицу. Ведь обычно Сережа всегда на ее стороне.
— Доча, на твой выпускной мы тебе другие купим, — обещает он. — А эти
