красочный мир...
Вспышка белого света и...
Не стоит вспоминать...
Никита тянется к ее руке и коснувшись, сцепляет пальцы. Мирославе приходится обернуться и с весомой надеждой всмотреться в его профиль. Минута тягостного молчания. Он знает, где наступит момент ответить.. и когда его взгляд должен лечь поверх их сцепленных ладоней, а потом неторопливо скользнуть выше, и прожечь кожу ее лица.
И когда его красноречивый взгляд касается ее губ, она сдается. Раскаивается и сожалеет. Хорошо подготовленная материя всегда податлива.
—Так в каком районе ты теперь живешь? Пригласишь на чай?
Утром, когда рассвет еще только делает острожные попытки разбудить небо, его ноги пересекают прихожку, пальцы касаются дверного полотна, что ведет в комнату Женьки, отворяют его без особых усилий. Отсюда, с проема, хорошо видна ее кровать, и тонкие линии стоп, выглядывающие из-под полы сбившегося одеяла.
***
Это было невыносимо. Невыносимо все утро то и дело натыкаться на его отрешенный, задумчивый взгляд и хмельную полуулыбку. Воображение его, что-то рисовало так красочно, что он совсем позабыл и про кружку, которую держал в руке и про чай, который давно остыл. Я уже не скрываясь, несколько минут в открытую таращилась на него, в надежде, что он это заметит. Меня можно обмануть. Но обмануть лишь раз. То, что я единожды пережила, что тонкой легкой паутинкой когда -то легло на грудь, причинив боль, вскроется проверенным кодом шифровки. Я уже видела это дурацкое выражение его лица.
— Так где тебя всю ночь носило?
Никита вернулся в реальность, поведя бровью. Отставил кружку, новую, купленную вчера.
— Ты наряжай, наряжай, какой Новый год без елки?
И даже не взглянув на меня, скрылся в своей комнате, откуда тут же донесся звук заработавшего телевизора.
Я некоторое время смотрю на свое кривое отражение в яркой елочной игрушке. Все так нереально, не типично. Зеленые отвратительные иголки на сосне топорщатся, словно пытаясь напасть. Противные точки на циферблате электронных часов противно моргают, отсчитывая секунды. Ненавистный комок тоски черной тенью обосновался в груди, въелся, распространяясь по клеточкам.
Вот и все...
Твое время истекло...
Рано или поздно...
Все решено между нами еще вчера...
Нужна-не нужна...
Забавная забава...
Только теперь, в полной мере осознаю, каким "забавным" будет мое будущее. У него появляется девушка, она завтракает за нашим столом, улыбается ему, целует в прихожей, встречая после работы, а по ночам из родительской комнаты... Растерянно оглядываю кухню. Рву последнюю нить.
Торопливо разворачиваюсь, тут же взвыв от боли, что еще в стократ сильнее лишает меня рассудка. Отшвыриваю голой стопой провод- серпантин елочной гирлянды, с лампочками в колючем пластиковом обрамлении на которую по неосторожности наступила, и прикрыв от боли глаза, наугад спешу в его комнату. Толкаю дверь. Пусть знает, что у меня тоже есть свои интересы!
— У меня же.., — цепляюсь взглядом за расцарапанную спину. Замираю, сжавшись под градом жгучих молний и некоторое время забывшись, наблюдаю, как брат мнет в руках снятую только что футболку. Вакуум.
— Не надо так смотреть. У меня есть своя личная жизнь. И когда ты научишься стучаться?
...Эта долбаная привычка нуждаться, быть единственной, быть близкой и важной, необходимой. Эта эфемерная лживая вуаль, несбыточных мечт, что вселяют силу и помогают жить. Этот скомканный самообман, что мы в силах все предвидеть и учесть. Это ослепление красочными видениями, стойкими надеждами, где мы на вершине всего, и жгучее, болезненное ощущение, если вершина досталась кому- то другому. Подлог, сладкий вымысел, сказочная иллюзия...
Я готова вынести все, что угодно. Игнор, оскорбление, наказание. Отсутствие, обиду, разрыв. Высмеивание, ложь. Да, даже ложь, если она сладкая и тягучая как сироп.
Я не могу вынести лишь одного - правды.
— Я ведь.., — кривлюсь, от едкой кислоты во рту, сжимая в ладони хвост монстра, полизывающего мой затылок. Отступаю на шаг, словно ожидая, падения в пропасть, что было бы единственным верным выходом для меня. Но пропасти не оказалось и мне приходится закончить. — Я ведь так и не рассказала, где пропадала целый месяц... меня похитил Влад.
Что-то неоднозначное вспыхнуло в его взгляде, обжигающее и хищное. Чудовище, которое замерло на охране своего "аленького цветочка". И я осознала, что вновь вернула его.
Я стою вытянутая, как струна, давлю взглядом в одну точку где-то между полом и плинтусом. В затылок летят веские фразы, вопросы, обвинения, которые я усиленно пытаюсь игнорировать, дабы не дать себе возможности вступить в перепалку. Оправдываться не было смысла.
— Как ты могла это все скрыть от меня? Как тебе это пришло в голову?
Перевела взгляд на ногти, сдерживаясь, что бы не начать их грызть, еще немного и схвачусь за челку.
— Заставь меня осознать высшую точку твоего тупоумия! Как с игрушкой! И ты молчала?! Чего ты ждала от этого общения? Сопливой романтики? Жалкой интриги?
Кажется он начинал выходить из себя. Нет, это случилось еще раньше, но теперь он не старался этого скрыть.
— Я ежедневно виделся с этим уродом, ежедневно пожимал ему при встрече в универе руку, как чертов идиот, которому практически плюют в спину ! А ты подставила, ты дала ему возможность смотреть мне в след и потешаться, как над клоуном! В каком, мать твою, отхожем месте, был твой птичий мозг?!
Никита перестал выжигать на моем затылке дыру, зло швырнул какой-то мелкий предмет в мою сторону, сорвался с места и прошагал в комнату. Я обернулась, предчувствуя катастрофу, наблюдая, как он раздраженно тыкает в экран смартфона, подносит его к уху, хмурится, ждет ответа.
— Гадство! — Выругался он, так и не дождавшись ответа, запрокинул голову, словно решение, которое он искал, можно было прочесть на потолке.. Вновь уткнулся в мобильник, вновь поднес к уху. С каждым звуком монотонных "пи" в динамике еще больше злился. Я заметила серые тени вокруг глаз. В этих мрачных кругах тонула его радужка, ставшая на тон темнее.
— Ну!? — Дернулся, повернувшись ко мне, резанул взглядом.—Чего застыла? Мне нужен адрес, того курятника, в котором он тебя держал..
Склоняю голову набок, задрав плечо. Так боялась этого запроса, что спешу превратиться во что-то бесформенное.
— Зачем? Ты ведь не собираешься туда ехать?
Ловлю злое удивление, тронувшее его лицо. Тревога скользнула по моим венам, заставив мышцы содрогнуться. — Там ведь... он же..
— Хватит фантазировать! Ну!?Адрес!— Склоняется торсом в мою сторону, выжидательно смотрит, не сводя ультимативного взгляда.
Как же хорошо, что я не знала. Не знала этого адреса. Я вообще
