у тебя получится.
Остаток пути мы провели спокойно, иногда общаясь на совсем разные темы. Например, обсуждали возможную прическу Грега. За время бродяжной жизни волосы мальчишки прилично отросли, достигнув длины по плечи.
– Хочу такими их оставить! Так я похож на Генриха! – подытожил младший член нашей семьи, а мы не стали спорить, лишь условились немного подравнять волосы у цирюльника. Ведь и вправду, со своими слегка волнистыми темными волосами мальчонка очень похож на человека, покорившего мое чуткое сердце. Разве что у Грега повязки нет, но я искренне надеялась, что она ему никогда не понадобится.
По возвращении домой мы занялись каждый своим делом: мужчины копошились во дворе, приводя земли в порядок и вскапывая новые клумбы, а я занималась ужином. Помогала мне в этом Зельда – добрая старушка очень уж не любила сидеть одной дома, поэтому только рада была лишний раз нам в чем-нибудь помочь или же угостить чем-то вкусным. Я же не возражала – мне наоборот нравилось, когда она приходила. В ее душе словно сияла та самая светлая искорка, как у Иммы. Надо бы, пожалуй, как-нибудь на днях написать воспитательнице письмо, в котором поведаю ей о своей жизни. И о своем мужчине, разумеется!
После ужина, оставив Грега играться с Ральфом и читать книги, мы с Генрихом вновь занимались садом. Перед тем как достать из пакетиков семена, врученные нам Людвигом, я немного поизучала статьи из справочника. Те травы, которые целитель поручил мне вырастить, по сути спокойно росли на улице, поэтому мы просто выбрали для них тихое место в клумбе на заднем дворе.
– Когда-нибудь, если понадобится, будем выращивать травы и цветы даже в доме! – размышлял жених, с интересом присыпая семена землей.
– Только вот как управиться с таким большим количеством клумб? Неужели возле каждой надо будет загадывать желание? Так ведь до ночи бегать придется.
– Может и не придется? Есть у меня одна идея…
– Какая? – переспросила я, отпрянув от сильного плеча и озадаченно уставившись на своего мужчину.
– Давай сначала посадим все цветы и семена. Чуть позже расскажу.
Я не стала возражать и, пожав плечами, продолжила на пару с женихом заниматься садом. Астры, васильки, календула, розы, лилии, несколько луковиц пионов и хризантемы… Возня с таким большим количеством цветов с непривычки довела меня до усталости, но было в этом чувстве нечто приятное. Мы с Генрихом ведь работали во имя семейного благополучия и исполнения моей мечты!
– Так, а что ты хотел рассказать? – уточнила я, остановившись у крыльца по завершении всех работ.
– Ты говорила, что будет неудобно обращаться с приказом к каждой клумбе… А что, если попробовать коснуться земли и подумать обо всех цветах, высаженных во дворе?
Слова главы семьи заставили задуматься. В целом, возможно, подобное могло бы иметь место. Но вот послушают ли меня растения? И смогут ли они вырасти такими же здоровыми и красивыми, как если бы приказ отдавался каждой клумбе?
Постаравшись отринуть все ненужные сейчас волнения и сомнения, я, опираясь на плечо мужчины, вверившего мне сердце и дар жизни, закрыла глаза и подумала о своем желании. Сначала отдала мысленную просьбу декоративным цветам, представляя в голове каждый вид и расцветку, а потом поступила также с семенами лекарственных трав, которым предстояло в будущем стать основой для настоя или целебной мази.
– Растите большими и сильными! – шептала я с улыбкой, не открывая глаз. – Цветите ради улыбок людей и их крепкого здоровья!
Как и обычно, внешний вид клумб не изменился, но при этом я почувствовала уже знакомую теплую, едва уловимую волну, текущую от сердца к ладони, касающейся земли. Ох, неужели и вправду получится?
– Молодец, солнышко! – похвалил меня жених. – Теперь пойдем обратно в дом: почитаем с Грегом перед сном, да сами спать потом ляжем.
Остатки вечера мы провели втроем за чтением детской книги. Сказку, рассказывающую о важности дружбы и добра, мы читали по очереди. Сначала за дело взялся Грег: читал мальчишка очень медленно, часто спотыкаясь на некоторых словах, но мы с Генрихом терпеливо поправляли каждую его ошибку и иногда читали сами, передавая друг другу книгу по очереди.
– Так и закончился очередной день рождения Арнольда, за которым началась взрослая жизнь, полная приключений, – дочитав последнее предложение, я отложила книгу и с улыбкой подоткнула зевающему мальчишке одеяло. – Спокойной ночи. Спи крепко.
Мы с женихом уже стояли в дверях, как вдруг младший член семьи решил нас окликнуть.
– Эрика, Генрих! А можно спросить?
Пожав плечами, мы вернулись в комнату и присели на кровать рядом.
– Что ты хотел узнать?
– А когда у вас день рождения?
Промычав что-то невнятное, я растерянно посмотрела на Генриха. Как-то я даже не задумывалась о подобном, а ведь мы уже живем вместе как семья. Что ж я за невеста такая, раз не знаю, когда у моего мужчины столь знаменательный день?
– Мой прошел совсем недавно, а вот у Генриха…
– У меня пятого марта! – поддержал разговор глава семьи. – А у тебя когда, Грег?
Мальчишка замялся и грустно скривил губы.
– Я не помню. Знаю только, как горожане иногда талдычили, что мне девять лет.
– Даже месяц не помнишь? – удивился глава семьи.
– Угу, – неловко выдавил паренек. – Получается, у меня нет дня рождения?
В сердце больно кольнуло от жалости к ребенку. Какая же все-таки у него ужасная жизнь за плечами, раз он не помнит таких подробностей…
– Что ты, конечно нет! – заверил мальчишку Генрих. – Мы с Эрикой все разузнаем и потом сразу тебе расскажем, лады?
– Лады, – буркнул Грег, протяжно зевнув.
– Тогда засыпай и набирайся сил, – напутствовал любимый. – Завтра нам с тобой снова нужно будет помочь Эрике с цветами.
– Спокойной ночи! – проговорил нам вслед ребенок.
– Сладких снов! – ответили мы ему полушепотом и тихонько прикрыли дверь.
Вскоре и мы с женихом отправились спать, доделав дела по дому, но вот ко мне сон совсем не шел. Даже теплое дыхание Генриха, которое раньше убаюкивало и внушало надежду, сейчас как-то совсем не помогало.
– Цветочек, почему ты не спишь? Что тебя взволновало? – сонно проговорил мой мужчина, тихонько меня приобняв.
– У меня никак не выходят из головы слова Грега, – с досадой ответила я, повернувшись на другой бок и встретившись с Генрихом взглядом. – Даже не представляю, какая жизнь у мальчика за плечами, раз в его памяти не осталось воспоминаний о дне рождения.
– Скорее всего, родители и не говорили ему об этом. Они могли быть очень бедны и не праздновать. А потом по причине, о которой мы, скорее всего, уже не узнаем, Грегор
