— Это была самооборона!
— Ах, милая, успокойся. — Подружка похлопала Расти по руке. — Мы тебе верим. Если ты говоришь, что это самооборона — так оно и было.
Барышня подмигнула Расти:
— Слушай-ка, мой муженек знаком с Биллом Фридкиным, ну тем, известным режиссером. Так вот: он подумывает снять на основе этой истории потрясающий фильм. Мой благоверный встретится с Фридкиным за ленчем на следующей неделе, и…
— Фильм! — Эта мысль привела Расти в ужас. — О нет! Пожалуйста, скажи мужу, чтобы он не обсуждал это. Я не хочу, чтобы эту историю муссировали и дальше! Я лишь мечтаю поскорее обо всем забыть и вернуться к нормальной жизни.
— Мы не хотели расстраивать тебя, дорогая. — Сидевшая у кровати барышня поднялась и, стараясь успокоить Расти, положила руку ей на плечо. — Но мы ведь твои лучшие подруги. И если произошло нечто ужасное, чем ты хочешь поделиться, что-то глубокое личное, о чем ты не можешь рассказать отцу, мы всегда к твоим услугам.
— Личное? Что, например? — Расти дернулась, сбрасывая с плеча руку и с вызовом глядя на подружек.
Те снова обменялись выразительными взглядами.
— Ну, ты была наедине с тем мужчиной почти две недели.
— И что?! — В голосе Расти сквозило раздражение.
— А то, — продолжила подруга, сделав глубокий вдох. — В газете написано, что в той хижине была всего одна комната.
— Ну и что дальше?
— Да брось ты, Расти. — Терпение барышни иссякло. — Эти обстоятельства дают почву для разного рода пересудов, весьма пикантного свойства. Ты — очень привлекательная девушка, он, безусловно, притягателен и уж точно опытен в амурных делах. Вы остались одни. У тебя была травма, он за тобой ухаживал — да ты полностью зависела от него! Ты ведь думала, что вы останетесь в той глуши на всю зиму…
Другая подруга взволновано подхватила:
— Жить вместе вот так, в такой непосредственной близости, в этой дикой местности… Думаю, это самая романтичная вещь, которую я когда-либо слышала. Ты понимаешь, что мы имеем в виду…
— Да, отлично понимаю. — Голос Расти звучал холодно, но в ее карих глазах разгорался огонь. — Вы хотите узнать, спала ли я с Купером.
На этих словах дверь распахнулась, и в палату, привычно чеканя шаг, вошел сам предмет обсуждения. Сердце Расти почти выпрыгнуло из груди. Вокруг завертелись подружки, с любопытством глядя на лучезарную улыбку, осветившую ее лица. Только теперь Купер заметил этих двух дамочек, но его серые глаза отыскали любимую и остановились на ней. Обжигающие взгляды, которыми они обменялись, могли красноречиво ответить на любые вопросы по поводу их отношений.
Расти наконец-то пришла в себя, к ней вернулась способность говорить.
— Купер, это две мои лучшие подруги. — Она представила их по именам, и Купер отвесил каждой леди равнодушный, короткий поклон вежливости.
— О, мистер Лэндри, это такая честь для нас! — заверещала одна из барышень, широко распахнув глазки и едва не задыхаясь от восторга. — Совсем вылетело из головы: в «Тайме» написали, что вы сбежали из плена во Вьетнаме! Я имею в виду, что вы уже один раз переживали нечто ужасное. А теперь еще эта авиакатастрофа!..
— Расти утверждает, что это именно вы спасли ей жизнь.
— Когда Расти поправится, мы с мужем хотели бы устроить в вашу честь маленькую вечеринку. Пожалуйста, скажите, что разрешаете нам сделать это!
— Это когда же вы решили? — враждебно вскинулась другая подружка. — Я первая хотела закатить вечеринку!
— Нет, я первая!
Эта глупая болтовня вызывала только раздражение и неловкость. Ссорящиеся дамочки сейчас напоминали капризных сводных сестер Золушки из сказки.
— Думаю, у Купера не так много времени, — прервала Расти, заметив, что возлюбленный вот— вот выйдет из себя от нетерпения. И она, кстати, тоже. Теперь, когда Купер был здесь, девушке хотелось поскорее избавиться от так называемых лучших подруг и наконец-то остаться с ним наедине.
— Ах, конечно, мы и так пробыли у тебя довольно долго, — протараторила одна из леди, подхватывая сумочку и пальто. Наклонившись, она чмокнула воздух над щекой Расти и зашептала: — А ты, оказывается, хитрая штучка! Даже не думай, что отвертишься от этого разговора! Я хочу знать все!
Другая барышня, тоже склонившись над Расти, тихо запела:
— Неплохая компенсация за авиакатастрофу, ну, признайся? Он просто божествен. Такой грубый, сильный… Такой… Хотя тебе, наверное, лучше знать.
На полпути к двери дамы остановились, чтобы попрощаться с Купером. Каждая из них кокетливо похлопала мужчину по плечу, напоминая о вечеринке, которую именно она планирует организовать в его честь. Подружки выскользнули из палаты, уже в дверях одарили Расти глуповатыми улыбками, и дверь за ними наконец-то захлопнулась.
Убедившись, что они ушли, Купер подошел к кровати любимой:
— Я не пойду ни на какую проклятую вечеринку.
— Я и не ждала от тебя этого. Как только ажиотаж немного спадет, я посоветую им оставить эту идею.
Расти старательно избегала смотреть на Купера, сейчас это было опасно: она с волнением ощущала, как слезы беспощадно жалят глаза. Смутившись, она смахнула соленые капельки со щек.
— Что-то не так?
— Нет, я… — Расти помедлила, но все же решилась признаться. Время тайн между ними давно прошло, и она смело подняла глаза на Купера. — Я просто очень рада видеть тебя.
Купер не прикасался к Расти, хотя ей так этого хотелось… Пристальный взгляд его был полон нежности, но в нем сквозило и нечто собственническое. Мужчина скользнул глазами по фигуре Расти под тонким одеялом, задержался на ее грудях, которые обольстительно вырисовывались под прилипшей к телу шелковой ночной рубашкой.
Расти нервно вскинула руку и затеребила кружево у выреза:
— Эта сорочка ждала меня здесь, пока я оформлялась в клинике.
— Очень элегантная.
— Да уж лучше длинных легинсов…
— Ты отлично в них выглядишь.
Губы Купера дрогнули в улыбке. Он был здесь. Расти могла видеть любимого, чувствовать аромат его кожи, слышать его голос… На мужчине теперь была новая одежда — широкие брюки, повседневные рубашка и куртка. Но явно не эти вещи были причиной того, что Купер соблюдал дистанцию. Расти не хотела этого признавать, но его отчужденность была очевидна — любимый мужчина словно отгораживался от нее непробиваемой стеной.
— Спасибо, что решил навестить меня, — промолвила Расти просто потому, что не нашлась, чем еще нарушить молчание. — Я попросила отца, чтобы он тебя отыскал и сказал тебе, где я.
— Твой отец мне ничего не говорил. Я сам отыскал тебя.
