– Но при чем тут чулки? Ей-то что с этого? – удивленно спрашиваю я.
Девчонки переглядываются и смеются.
– Притом, что, когда стриптизерка идет по залу, все желающие могут засунуть ей в чулки деньги, – заливисто хохочет Жанна.
– Хотите сказать… что сами никогда этим не занимаетесь? – осмелев, спрашиваю я. – Просто раздеваетесь перед мужчинами, а потом… спокойно уходите домой?
Жанна перестает смеяться.
– Если бы я продавалась, то стоило бы это дороже, чем наши козлы-посетители могут заплатить.
Вздохнув, я выключаю диктофон и подхожу к занавеске, подсмотреть за Алининым выступлением.
Музыка кантри обрушивается на меня всей агрессивностью своих децибел.
Алина танцует вдохновенно, выкладывается на все сто. С обезьяньей ловкостью взлетает под потолок по металлическому шесту, зависает вверх ногами, скользит вниз, у самой земли сделав сальто. Она уже успела освободиться и от жилетки, и от шортиков, и от шляпы, и теперь весь ее наряд составляют золотые трусики – крошечный треугольник спереди и тугая нить между упругих спортивных ягодиц. Десятки разгоряченных мужских лиц обращены в ее сторону, десятки потных ладоней соприкасаются в громких ободрительных хлопках. Мужчины свистят и требуют, чтобы стриптизерка освободилась и от трусов. Алина умело делает вид, что стесняется. Еще какое-то время она, взмокшая от пота, извивается на сцене, а потом заигрывающе улыбается зрителям, которых ей все равно не видно из-за ярких софитов, слепящих глаза. Эх, была не была, закидывает руку за спину, расстегивает какую-то хитро спрятанную кнопку… и вот уже лоскуток трусов в ее руках, и Алина победно размахивает им над головой, как боевым знаменем. Зал в неистовстве. Алина садится на шпагат и убегает за кулисы, чуть не сбив меня с ног.
– Надо принять душ и обратно, – на ходу объясняет она, – там компания японцев, громче всех орали. Успеть бы перехватить их, пока Марьянка не спустится. А то они в таком состоянии, что им вообще все равно, за кого подержаться.
Алинино место на сцене занимает Марьяна. Особой спортивной подготовки у нее нет, ни на сальто, ни на шпагат она не способна. Но отсутствие пластических навыков компенсируется бюстом, настолько внушительным, что по идее она могла бы вообще ничего не делать – все равно все окружающие как завороженные рассматривали бы выпуклости, которыми щедро наградила ее природа. Марьянин танец плавный и незамысловатый, она то вскидывает руки вверх и прогибается назад, то в ритме ламбады вертит ягодицами. Притихшие зрители наблюдают за колышущейся грудью шестого размера, целомудренно прикрытой бумажными золотыми звездами – Марьяна сорвет их в самом конце выступления.
В это время в зале появляется улыбающаяся Алина с влажными зачесанными назад волосами. На ней полупрозрачный халат и накидка из лебяжьего пуха. Алина вальяжно плывет между столиками, одаривая приклеенной улыбкой мужчин, взгляд которых ей удается поймать. Наконец один из них пальцем подзывает ее подойти поближе. Голубые глаза Алины хищно блестят.
Мужчина нежно берет ее за руку и вдруг, к истерическому веселью компаньонов, резким рывком сажает девушку к себе на колени.
Алина умело делает вид, что ей это нравится.
Они о чем-то совещаются, потом стриптизерке дают заглянуть в меню. Она делает какие-то знаки подоспевшему официанту.
Мужчина шарит рукою под Алининым халатиком, она шутя грозит ему пальчиком, но ничего не делает для того, чтобы нахальную руку остановить. Посмотреть со стороны – она чувствует себя как рыба в воде в разухабистой мужской компании.
Сзади ко мне незаметно подходит Алия.
– Вот видишь, – она грустно кивает в Алинину сторону, – сейчас поведет кого-нибудь на приват. А у меня сегодня паршивый улов.
И действительно, через какое-то время мужчина стряхивает смеющуюся Алину с колен и за руку уводит ее куда-то в клубные кулуары.
– Не расстраивайся, – я оборачиваюсь к Алие, – еще только половина третьего.
– Вот именно. Все уже напились. Никто не хочет секса, и я осталась не у дел.
Я рассматриваю ее спокойное лицо и неинтеллигентно интересуюсь:
– А сколько тебе лет?
– Двадцать один, – немного удивленно рапортует Алия.
– И давно ты в этом бизнесе?
– Уже два года. – И неожиданно добавляет:– А по образованию я педагог.
– И когда собираешься завязывать?
Изумленный взгляд:
– А зачем мне завязывать? Я зарабатываю две штуки в месяц, притом что работаю не каждую ночь. Еще лет на десять меня хватит, если, конечно, не надумаю родить.
– А здесь не опасно? Мне бы было страшно вот к тем, например, типам подойти, да еще и в полуголом виде. – Я киваю в сторону столика, за которым обосновались трое мордастых мужчин с мрачными лицами, похожих не то на провинциальных политиков, не то на криминальных авторитетов.
– Здесь хороший клуб, – смеется Алия, – нас охраняют. Секс на территории клуба запрещен – ну или разве что за очень большие деньги. К нам приходят за возбуждением, а не за разрядкой.
– А что, есть стрип-клубы, где секс разрешен?
– Да полно, – Алия удивленно на меня таращится, – или, я бы даже сказала, большинство. – Помолчав, она неохотно добавляет: – Я в таком начинала. Помойка помойкой, а претензий на миллион. Там был нижний этаж с номерами. Так мужики приходили не на танец посмотреть, а прямо с подиума купить девочек. Мне это быстро надоело, и я ушла… Мне пора на сцену. Посмотришь мой номер?
Под утро мне надоедает наблюдать за однообразным мельканием полуобнаженных тел. Сонно таращусь на мерцающий циферблат электронных часов – половина четвертого. Нахожу укромный уголок в гримерной и незаметно для себя самой проваливаюсь в сон, уронив голову на чей-то костюм из заманчиво мягкого гусиного пуха…
…Когда Алина меня разбудила, за окном уже было светло, а на улице перед клубом даже успела образоваться автомобильная пробка из спешащих на работу москвичей.
– Хочешь кофе?
Алина смыла яркий макияж, и теперь никто не заподозрил бы в ней девушку сомнительной профессии.
С благодарностью принимаю из ее рук пластиковый стаканчик с растворимой бурдой. Жанна и Алия уже, оказывается, покинули трудовую вахту. А вот Алина никогда не спешила домой – предпочитала работать до последних, «утренних», клиентов, и иногда ее трудоголизм давал неплохие дивиденды.
– Подбросить тебя? – доброжелательно интересуется Алина. – Я на машине.
– И как ты умудряешься водить после бессонной ночи?
– Молодой здоровый организм, – белозубо смеется она, – надеюсь, ты не собираешься про меня гадости писать. Я видела, как девки наушничали. Они меня обе ненавидят.
