компании присоединились господин Беккер, которого Дар пригласил отметить воссоединение семьи, и русский полицейский Андрей Сафронов.
Он, правда, посидел недолго, сказав, что ему надо хоть немного поспать перед очередным дежурством. Выглядел парень и вправду неважно: лицо помятое, глаза в кучу, поэтому Дар, хоть и не хотелось ему расставаться с соотечественником, тепло с ним простился, но перед этим взял с Андрея слово, что он обязательно будет на нашей свадьбе.
Услышав про свадьбу, наши малышки очень оживились, а Ода заявила, что она хочет, чтоб я взяла их с Оли в свадебный салон на примерку платья. Я невольно вздрогнула при мысли, что шесть лет назад в моей жизни свадебное платье уже было, а о том, чем всё закончилось, не хочется и вспоминать, но кивнула в знак согласия.
Тут кто-то осторожно потянул меня за руку. Повернув голову, я увидела Берту — младшую дочь Эммы, которая ходит с моими тройняшками в одну группу.
— Тётя Марта, — умоляюще зашептала малышка, — а можно, я тоже поеду с вами? — в глазах Берты я прочитала восхищение и даже восторг.
У меня чуть слёзы из глаз не брызнули. Всем девочкам очень нравится смотреть на невест. Наверное, свадебный наряд ассоциируется у них с образом принцессы, со сказкой.
А я вдруг ощутила себя самой настоящей невестой, которая впервые вступает в брак. Это было так волнительно! Я потрепала Берту по щёчке и опять кивнула головой.
Зато Карл Беккер, отогнавший свою машину в автомастерскую и теперь чувствовавший себя так, будто он выиграл в лотерею, мне подмигнул. В тот момент я не подозревала, что в компании этого весёлого пекаря из Майнца и тёти Лены я проведу весь сегодняшний день, а под конец мы с ним даже станем друзьями.
Но тогда я ответила ему слабой улыбкой, типа: всё хорошо. А в следующее мгновение мои глаза (я почувствовала это на физическом уровне) почти в два раза увеличились в размере.
В зал из фойе ресторана вошли человек десять официантов, каждый нёс в руках огромный букет цветов. Это были роскошные голландские розы: белые, чайные, алые.
Я не заметила, когда на соседнем столе появились красивые вазы. Официанты расставили розы по вазам и приставили этот столик к нашему большому столу. Получилось шикарное продолжение из цветов. Для детей сервировали отдельный столик напротив нас.
Близоруко щурясь (а мне пришлось снять свои очки по просьбе Эльдара), я оглянулась. Дар, что-то обсуждавший в сторонке с Олегом, послал мне воздушный поцелуй.
— Думаю, вы счастливы, Марта? — раздался над моим ухом голос Беккера.
— Конечно, — я немного опешила от того, что он назвал меня по имени. Жители Германии с неохотой идут на сближение, предпочитая с малознакомыми людьми держать дистанцию. А тут можно подумать, будто мы с Беккером хорошие друзья.
— Давайте, выпьем за это? — предложил без обиняков пекарь и потянулся к бутылке вина.
— Как, прямо сейчас? — ужаснулась я.
— За любовь нужно обязательно выпить, — настаивал Беккер.
— За какую любовь? — ляпнула я от неожиданности.
— За вашу, — невозмутимо ответил Карл. Мне стало понятно: просто так он не отстанет.
Я оглядела зал. Людей было немного. Но, скорее всего, это были туристы. Ведь на дворе сейчас стоял час: ни туда ни сюда. Немцы, у которых на счету буквально каждая минутка, уже успели отобедать и разойтись по своим рабочим местам. А до ужина было ещё далеко.
Но зато вечером в этом респектабельном ресторане яблоку негде будет упасть. Поэтому Эмма с Анной и хотели заранее забронировать столик. Однако Дар их опередил. Наверное, эти несколько столов (для нас, для детей и для цветов) он, а точнее начальник его службы безопасности Олег, тоже забронировали ещё с утра, если не с вечера.
Стоявшие в сторонке Эльдар с Олегом теперь разговаривали с неким мужчиной. Видимо, это был администратор ресторана. Чуть наклонив голову, он внимательно слушал гостей.
Я перевела взгляд на наш столик. Герман Сафаров развлекал Эмму с Анной. Похоже, они нашли общий язык. Я порадовалась за Эмму. Ещё недавно из-за своего мужа — домашнего тирана, Эмма истерила по малейшему поводу, а сейчас и не подумаешь, что у этой весёлой бойкой женщины могут быть какие-то проблемы.
На другом конце, сидя на стуле, клевал носом русский полицейский Андрей Сафронов. К счастью, Андрей успел рассказать, что вместе со своим коллегой он доставил Кукушкину в отделение полиции. А перед этим: ещё, когда они везли Нину в машине, парни популярно ей объяснили, что если она не хочет сесть в тюрьму, то про похищенных детей ей лучше не заикаться в разговоре со следователем.
Ведь, если бы Кукушкина, будучи в неадеквате, проболталась про инцидент с малышами, у Югендамта — ведомства по делам детей и молодёжи, непременно появились вопросы уже ко мне, и не факт, что мы с Даром не погрязли надолго в этих разбирательствах. А так Нине вменялись только статьи УК за употребление и хранение запрещённых веществ (наркотики парни обнаружили в бардачке её машины).
Конечно, Нине Кукушкиной придётся пройти принудительное лечение от наркотической зависимости, её лишат водительских прав, и не исключено, что на первый раз она выплатит крупный штраф, зато избежит тюрьмы. Ну тут уж ничего не попишешь: сама виновата.
А про меня, к сожалению, можно сказать то, что и о всех людях с русским менталитетом: “мы сначала создаём сами себе проблемы, а потом героически их преодолеваем”. Однако, как справедливо заметил Эльдар, “Хорошо то, что хорошо заканчивается”. Поэтому после всех пережитых потрясений я приняла предложение Беккера:
— Ну, если вы так настаиваете, господин Беккер, давайте выпьем, но только… — я не успела договорить свою мысль, поскольку пекарь меня перебил:
— Карл. Просто Карл. Ведь мы с вами, Марта, друзья?
— Хорошо, Карл, — я всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке, ведь за шесть лет жизни в Германии я так и не приобрела здесь друзей. — Но только по глоточку, договорились?
— Отлично! — обрадовался Беккер и повернулся к моей тётушке. — Лена, вы же составите нам с Мартой компанию, верно?
— Ну, по такому случаю, — бросив растроганный взгляд на столик, за которым сидели дети, сказала тётя Лена, — боюсь, грех — не выпить.
Оглянувшись по сторонам и чувствуя себя без вины виноватой, я пригубила вина. Однако пекарь был настороже и, подавая мне обратно мой бокал, укоризненно сказал:
— Это даже не глоток, а капля, которую могла бы себе позволить, к примеру, Дюймовочка. Но вы-то, Марта, женщина нормальная, поэтому с вашей стороны так поступать некрасиво.
— М-да, жаль, что я
