в ванную и под раковину. Она так хоть немного протрезвеет.
– Что-то ты к Линке более мягок, – хмыкнула Инга и, когда Глеб потащил ее в ванную, резко заматерилась. – Левицкий, зараза, а я тебя еще другом считала! Стервец музыкальный! Я ж тебя прокляну, если ты меня под воду сунешь! Верни меня к Линке, немедленно! А то он опять ей голову задурит, – уже тише добавила она.
– В смысле? – От неожиданности шатен остановился и, не получив ответа, слегка тряхнул девушку. Но та уже сообразила, что вино за нее сболтнуло лишнего, и упорно начала играть в партизана.
– К Линке хочу! – тоном маленькой девочки заявила она и капризно надула губы. – Я по ней соскучилась, а тут даже поболтать не удается. Кстати… ты узнал про дачу? – почти трезвым голосом спросила она.
– Почти, – мрачно заявил Глеб. – Этот парень приполз домой никакущий, ничего адекватного сказать не смог, уснул прямо во время разговора. Я его к Яру отвез, он с утречка с ним побеседует, и поедем.
– Зато можно быть уверенным, что он нас не сдаст Илье, раз уж он лыка не вяжет, – попыталась подбодрить его Инга.
– По-моему, кто-то заговаривает зубы, – усмехнулся Глеб. – Что, не хочешь холодный душ? – И он, включив шланг, направил ей воду прямо в лицо. Девушка взвизгнула и отправила в обратный полет брызги.
У Лины с Кириллом было не так весело. Парень втащил ношу в комнату, сгрузил на постель. Девушка приподнялась на коленках и оказалась с ним на одном уровне.
– Знаешь, Лаврецкий, – тихо-тихо, почти неслышно, проговорила она, легонько касаясь ладонью его щеки. – Ты иногда таким лапочкой бываешь, что я почти готова в тебя влюбиться… Жаль, что ты всего лишь моя иллюзия.
– Я вполне реален, солнышко. – Он прижал ее к себе и легонько коснулся в мимолетной ласке губами ее носа, доказывая свою материальность. В ответ девушка лишь замотала головой:
– Неа! – И без того спутанные локоны взлохмаченными волнами легли на плечи, и она стала похожа на домовенка – растрепанная и сонная. – Ты всегда предаешь. Значит, ты иллюзия. И я тебе не верю. От слова «совсем». – И такой грустный-грустный и серьезный взгляд.
– Не в этот раз, – пообещал Лаврецкий. Их странную идиллию нарушила вбежавшая в комнату мокрая с ног до головы Инга. За ней ангелом возмездия решительно топал не менее мокрый Глеб.
– Эм… Я вроде сестренку просил охладить, ты-то чего полез под воду? – удивился Кирилл.
– Ты мою вроде тоже баиньки пошел укладывать, – демонстративно покосился Левицкий на лежащие на талии сестры руки Кира.
– Так он и укладывает, – хихикнула Инга. – Пошли-ка вы оба отсюда, мне переодеться надо. Линка, дашь что-нибудь?
– Конечно! – Хозяйка сползла с постели и направилась к шкафу. По дороге добавила: – Глеб, ты в комнате родителей поспишь? Кир, а ты в зале? Сами постелите? Глеб знает, где постельное взять. Ингусь, а ты со мной.
– Конечно, справимся, – улыбнулся Кирилл. – Спи.
– Какой ты у нас заботливый, – продолжала хихикать Инга. – Настоящий… призовой жеребец.
– Ага… – зашлась в хохоте Лина. – Не зря на него бабы спорят.
– В смысле? – оторопел Лаврецкий.
– В прямом, братец! Студентки твои сто косарей поставили, что тебя соблазнят, – просветила родственника Инга.
– Чего? – охренел – иначе и не скажешь – Кирилл. Хотя это многое проясняло, особенно повышенное внимание учениц. Он лишней скромностью не страдал – мужчина видный, но не до такой же степени! Лаврецкий испытывал какую-то странную смесь облегчения и уязвленности. В любом случае, спускать спор не собирался.
– Какой ты популярный, – подколол его Глеб.
– Рассказывайте! – потребовал Кирилл, но ответа не дождался. Инга зевнула и капризно выдала: «Баиньки хочу!» На помощь ей тут же пришел Глеб:
– Проспаться им надо. А тебе, похоже, со студентками поговорить. Думаю, эти дамочки выдали уже все, что знали, – улыбнулся Глеб. – Пошли отсюда, чаю попьем. – И он прикрыл за собой дверь.
Девушки вскоре угомонились. Конечно, негромкие перешептывания были еще слышны, но смех прекратился, и свет в комнате уже погасили. А молодые люди все сидели на кухне и разговаривали обо всем на свете – так много общего у них оказалось. И знакомых, и увлечений, и взглядов на жизнь. Наконец Кирилл внезапно спросил:
– Скажи-ка мне, Кир, что ты хочешь от моей сестры? Ты хоть сам это понимаешь? – невозмутимо прихлебывая кофе, ошарашил собеседника он.
– В смысле?
– Мда, похоже, не понимаешь, – протянул Левицкий, вдруг мгновенно сбросив с себя маску вечного балагура. – Ты мужик неплохой. Но когда поймешь, что ты хочешь от Линки, тогда и лезь к ней. Морочить голову я не позволю. Будешь надоедать, по морде получишь. Ничего личного. Она просто моя сестра.
Всю эту тираду он произнес невозмутимо-ленивым тоном, который совсем не вязался с обычным его состоянием. Но было в этом что-то такое, что заставляло понимать – он не шутит. Надо будет – ударит, прибьет, но свою кузину обижать не позволит.
– С чего ты вообще взял, что я ей голову морочу? – вопросом на вопрос ответил Кирилл.
– Тебя слишком много в ее жизни стало, – хладнокровно ответил Глеб. – И она какая-то дерганая. Это вся семья видит, но сестричка вроде взрослая. Только я молчать не собираюсь. Девочку на ночь ты можешь найти где угодно. К Линке так относиться не стоит.
– Я тебя услышал, – кратко ответил Кирилл. Заверять в чем-то Левицкого он не стал. Не его дело. Тем более Кир сам до конца еще не разобрался со своим отношением к девушке. Когда-то давно все было вполне определенно. Потом все изменилось, начались их вечные столкновения-перепалки. А теперь… Прошло чуть больше недели, но он уже привык к ее присутствию в своей жизни. Всего два дня, но из своей постели выпускать ее больше не хотелось. Всего час, как она сказала, что почти готова в него влюбиться, а возникшее желание утащить Лину куда-нибудь и превратить «почти готова» в «влюблена» никуда не пропало. Но рассказывать об этом Глебу он не собирался. Василине, впрочем, тоже. Во всяком случае, пока.
Несмотря на тишину, девушки не спали. Они долго разговаривали, обсуждая все произошедшее с момента прошлого приезда Инги. Потом Лаврецкая затихла – сказались две почти бессонные ночи. Василине тоже стоило бы поспать, но не получалось. В ее памяти упорно выползали на свет события шестилетней давности, те самые, которые она, казалось, похоронила навеки.
С Ингой на тот момент они был знакомы совсем немного – около двух месяцев. Их познакомил психанувший Яр, которому обе не давали покоя. Лина и Инга с раннего детства общались в основном с мальчишками, и подруг у них практически не было – одноклассницы не в счет. И Ярослав, прекрасно знающий обеих, принял это поистине Соломоново решение.
Общий язык девушки нашли сразу – слишком они были похожи. Встречи и прогулки случались практически каждый день. А близкие друзья и родственники смогли беспроблемно окунуться в пору шальной юности, не таща за собой девчонок. И все было хорошо – у каждого свои интересы, свои компании, никаких обид и претензий. Пока в гостях у подруги Лина не познакомилась с Кириллом.
У того, что называется, сразу включился инстинкт охотника. По каким-то одному ему ведомым причинам он отменил свою встречу с друзьями и провел вечер в компании сестры. Потом проводил
