наблюдать за этой истерикой, Маргарита резко встала, намереваясь привычно уйти и предоставить Аркадию возможность очередной раз самостоятельно выяснять отношения с дочерью, но возникшая перед глазами картинка вероятного развития событий, остановила ее.
Решительно шагнув к ним, она уверенным движением схватила дочь за подбородок и, развернув её лицо к себе, громко и с напором произнесла:
– Это мой дом и в нем так отвратительно, как ты, себя не ведут! Если ты сейчас же не извинишься за свои крики, не поднимешь стул и не соберешь, чтобы выкинуть, осколки тарелки, тебе придется отсюда уйти! Потому что терпеть здесь подобное я не желаю.
Увидев, что дочь испуганно затихла на руках Аркадия, она разжала пальцы, которыми сжимала ей подбородок и, повернувшись к Аркадию, безапелляционно распорядилась: – Опусти Катю на пол и не вздумай вмешиваться! Будет хуже всем.
Не став спорить, он молча поставил Катю на ноги и сделал шаг в сторону. Та нервно облизнув губы, насуплено взглянула на нее, а потом убежденно проговорила:
– Ты не можешь меня выгнать, я твоя дочь, и я тут живу тоже.
– Моя дочь не может вести себя подобным образом! Поэтому или ты прекращаешь подобное поведение и извиняешься за него или ты не моя дочь и тогда делать тебе в этом доме нечего!
– Я твоя дочь, но извиняться я не буду!
– Хамка и истеричка моей дочерью быть не может. Поэтому или извиняйся за недостойное поведение или уходи!
– Пап… – Катя в замешательстве обернулась к Аркадию, – меня мама выгоняет.
– Извинись, – тихо проговорил он, – ты действительно вела себя не лучшим образом.
– Не буду, – еще больше насупилась она.
– Тогда тебя и вправду придется уйти, потому что хозяйка этого дома – мама, и она вправе решать, кому здесь жить, а кому нет, – перехватив мрачный взгляд Маргариты, окончательно встал на её сторону Аркадий.
– Ну и уйду, а вы еще пожалеете, что выгнали меня! – дочь решительно направилась к выходу.
– О ком жалеть? О неблагодарной девочке, не ценящей, что для нее делают родители и хамящей им в ответ? О таких не жалеют! – резко выдохнула ей вслед Маргарита. После чего, дождавшись, чтобы дочь отошла по коридору настолько, что не могла их слышать, шагнула к испуганно замершей за столом гувернантке:
– Софи, Вы получите дополнительно еще один оклад, если сейчас последуете за моей дочерью со словами, что ближайшие несколько дней бросить её не можете, так как Вам за них уже заплатили. А потом поводите её по самым грязным окраинам и помойкам соседнего поселка и, хорошенько напугав разговорами, что жить ей отныне предстоит на улице или в детском доме, подведете к мысли, что ей стоит вернуться и извиниться. Сумеете?
– Я постараюсь, – кивнула та и, быстро поднявшись из-за стола, поспешила следом за Катей.
– Не боишься так рисковать? – шагнув к Маргарите и тронув её за руку, по-русски, чтобы не понял обедавший вместе с ними Марк, спросил Аркадий.
– Я не рискую, – так же по-русски ответила она. – Я знаю, что все закончится хорошо. Пока не знала, сидела и молчала в тряпочку, наблюдая, как ты своей вседозволенностью калечишь психику ребенка. А теперь знаю, как то, что будет в одном случае, так и то, что будет в другом. Так вот честно скажу, второй вариант меня не порадовал, поэтому я и вмешалась.
– Понял. Что ж, доверимся твоей интуиции, возможно, я и вправду немного избаловал Катюшу, и ей не повредит узнать, что есть определенные рамки дозволенного поведения. Хотя мне ужасно жалко ее. Почувствовать, что ты вдруг стала не нужна, и тебя выгоняют из родного дома самые близкие люди, жуткий стресс для ребенка.
– Намекаешь, что я злая и бессердечная мать? Возможно, не спорю, но я поступлю еще более бессердечно, если позволю искалечить её будущность, вырастив из нее эгоцентричное никчемное существо, способное лишь паразитировать. При этом я ей четко объяснила, что она не нужна лишь такая: эгоистично-капризная, поменяется – примем с распростертыми объятиями.
– Ты считаешь, это так легко сделать, особенно маленькой девочке?
– В детском возрасте такие вещи даются несказанно легче, к тому же стресс, страх и Софи помогут ей сделать первый шаг, а потом уже мы будем поддерживать и помогать. Так что не драматизируй, все не так ужасно.
– Возможно, возможно… но я все равно очень волнуюсь за нее. Вдруг Софи захочет воспользоваться ситуацией, наговорит ей что-то на тебя… или еще что…
– Успокойся. Софи – неглупая девушка и при этом не интриганка и не аферистка, которые могли бы попытаться использовать подвернувшийся случай в многоходовой комбинации. И потом, её саму наверняка подобные капризы и истерики Кати раздражали, так что она постарается подыграть мне, а не наоборот.
– Ладно, будем надеяться, что все обойдется, – он тяжело вздохнул, потом с легкой усмешкой покачал головой. – А ты, оказывается, умеешь быть очень твердой и даже жестокой…
– А ты сомневался? – иронично усмехнулась она в ответ. – Я, по-моему, это никогда не скрывала.
– Больше не сомневаюсь и постараюсь до крайностей тебя не доводить. Кто знает, до какого предела ты способна быть жесткой, – подойдя к ней ближе, он подхватил её руку и прижал к своим губам.
Марк, до этого молча сидевший за столом, тут же поднялся и по-английски обратился к Аркадию:
– Насколько я вижу, миссис Маргарита убедила Вас в правильности своих действий. Лично я не одобряю её поступок, но понимаю, что спорить сейчас с ней бесполезно, поэтому позвольте мне с Пабло хотя бы издали проконтролировать ситуацию. Вы ведь не можете не понимать
Договорить ему Маргарита не дала, оборвав жестким:
– Нет, я не позволю Вам сорвать мне воспитательный процесс, устроив балаган со шпионской слежкой. Из вас с Пабло шпионы, как из чучела дворецкий. И вообще это не Ваш ребенок, и не лезьте не в свое дело, Вы абсолютно не разбираетесь в детской психологии.
– Вы, миссис Маргарита, между прочим, находитесь на территории, где действуют законы ювенальной юстиции, – задетый её безапелляционным тоном, не преминул заметить Марк.
– И чем же я их нарушила, отправив дочь в сопровождении гувернантки пройтись по окрестностям? Вы, Марк, и в юстиции разбираетесь не лучше чем в психологии, так что уж лучше молчите, пока я не настояла на Вашем увольнении!
– Я могу, конечно, и помолчать, но, – неодобрительно покачав головой, начал он, но тут его уже прервал Аркадий.
– Вот и хорошо, Марк, что можете помолчать, и раз можете, то не спорьте и идите к себе. Когда Ваша помощь потребуется, я к Вам обращусь.
– Хорошо, мистер Аркадий, как
