— Поддельной смерти Томаса было достаточно, не думаешь? А теперь ты намеренно подверг нас всех риску? Что мы будем делать, если они придут не за Томасом или Лииз? Что, если они придут за тобой? За Джеймсом или Джесс? — Завелась я.
— Они этого не сделают.
— Откуда ты знаешь, Трэвис?
— Я... Голубка, пожалуйста, просто доверься мне.
— Как я могу тебе довериться, если ты не был честен со мной? — Я отвернулась и включила кран с водой, после чего снова повернулась к нему лицом. — Когда ты собирался рассказать мне? После того, как они бы расстреляли наш дом?
— Нет, — сказал он, запинаясь. Я уже давно на него не злилась, и он не был готов к такой моей реакции. — Но я знаю, кто будет их целью. Мы просто должны выяснить, что это будет и когда, и, скорее всего, это произойдет скоро.
— Твой отец уже потерял Томаса. Как думаешь, что с ним будет, если он потеряет его еще раз?
— Этого не случится.
— Откуда ты знаешь? — Закричала я, бросая тарелку в моей руке на пол. Она разбилась, и на звук сбежались Вэл, Хайд, Томас и Лииз.
Трэвис засопел. Он взглянул на Томаса, а потом снова перевел на меня взгляд. Он сдерживался, не рассказывая мне чужой секрет. Я видела в его глазах страдания и борьбу.
— Это была моя идея, — выпалил Томас. — Это была лучшая возможность одновременно и мне вернуться домой пораньше, и поймать Джиаду с женами.
— Если что-то пойдет не так... — Начала я.
— Не пойдет, — сказал Трэвис.
— Не, — закричала я, закрывая глаза, — говори со мной. — Я взглянула на мужа. — Не говори мне ни слова, если это не полная правда.
— Трэвис открыл рот, чтобы заговорить, но затем закрыл его, чтобы обдумать свои слова. Это лишь сделало меня злее, и я повернулась, чтобы взять щетку, слыша, как Томас, Лииз и агенты выходят из комнаты.
— Эбби, я люблю тебя. Ты должна это знать. Безопасность нашей семьи — главное для меня. Это правда, — он забрал у меня щетку и совок и сам стал сгребать разбитую тарелку, царапая осколками кафель.
— Ты знаешь, что я всегда поддерживаю тебя, но, Трэвис... Это ужасный план. Ощущение, будто его за секунду придумали из-за того, что Томасу хотелось вернуться домой.
— Его придумали не за секунду, — проворчал он, наклоняясь, чтобы собрать осколки. — Они работали над ним с тех пор, как Томас достаточно поправился, чтобы ходить.
— Даже Лииз?
— Даже Лииз.
— Несмотря на то, что я буду звучать как капризный ребенок, я все же спрошу: почему Лииз знает об этом, а я нет?
Трэвис встал, открыл дверцу и выбросил мусор в ведро.
— У нее более высокий допуск, чем у тебя.
Я нахмурилась.
— Так теперь твоя честность по отношению к жене основывается на уровне допуска? Ты, блин, разыгрываешь меня?
— Детка, — сказал он, потянувшись ко мне.
Я отступила назад.
Он расстроенно опустил руки.
— Все почти закончилось. Ты можешь еще немного потерпеть?
— И что тогда? В следующий раз ты тоже мне соврешь?
Трэвис вздохнул, отошел от меня на несколько шагов и вернулся обратно.
— Прости. Мне жаль, что у нас такая жизнь. Но альтернатива еще хуже.
— Ты когда-нибудь просил их, Трэвис? Просил отпустить тебя? Ты отслужил свой срок. Помог закрыть одно из крупнейших дел в истории бюро. Достаточно. Работа в бюро — не пожизненное заключение. — Трэвис смотрел на меня, не находя слов для ответа. — Понятно. Ты не хочешь уходить.
— Гулька, я люблю свою работу. Меня тошнит при мысли, что придется опять работать тренером или каким-нибудь офисным менеджером с девяти до пяти.
— Ты любишь свою работу? Больше, чем любишь жену? Своих детей? Братьев? Отца? Сколько раз ты лгал мне в лицо? Сколько раз подвергал нас опасности? Я игнорировала все потому, что это было частью сделки, которая спасала тебя от тюрьмы, но ты мог хотя бы спросить ?
— Я вдруг понял, как, должно быть, чувствовал себя папа, когда мама попросила его уйти из полиции.
Я приподняла бровь:
— Но он это сделал.
— Гулька, она же умирала, — пренебрежительно ответил он.
Я потянулась и схватила его за рубашку.
— Трэвис, помоги тебе Бог, если что-нибудь случится с нашими детьми из-за твоего желания поиграть в копа.
— Что? Ты уйдешь? Бросишь меня, потому что я люблю свою работу?
— Это не так, и ты это знаешь! Не смей перевирать мои слова! — Ругаться с ним было чем-то нереальным: мы не ссорились со времен колледжа.
— Я не перевираю твои слова! Я боюсь, Гулька. Когда-то ты бросила меня по схожей причине.
— И посмотри. Ты в любом случае поехал и сделал это. Все удачно для тебя сложилось. А теперь ты надеешься, что я продолжу закрывать на все глаза, но я не буду. Лииз выбрала такой путь сама, но не мы. Не я! Я не хочу больше этого для наших детей. Не хочу воспитывать Картера в одиночку, пока ты борешься с преступностью вместо того, чтобы быть отцом.
Он указал пальцем на пол.
— Я — хороший отец, Эбби.
— Это так. Но в то же время ты выбираешь остаться на работе, из-за которой постоянно в разъездах.
— Ладно, — сказал он, подумав. — Что, если я буду работать из местного офиса? Здесь, в Иллинойсе?
— Вдали от притягательной организованной преступности?
— Я мог бы перевестись. Лииз знает нужных людей в чикагском офисе.
— И больше никакой работы под прикрытием?
— Только постоянные расследования.
Я на несколько секунд задумалась.
— После того, как все это закончится, ты обещаешь покончить с разъездами?
— Обещаю.
Я медленно кивнула, все еще неуверенная в правильности принятого мной решения.
Трэвис подошел ко мне и обнял, целуя волосы.
— Не сердись на меня. Это дико меня пугает.
Я прижалась щекой к его груди, пытаясь понять, что только что произошло: то ли мы пришли к компромиссу, то ли я сдалась.
ГЛАВА 23
Америка
— Можешь помешать соус, детка? — Спросил Шепли, надевая рукавицы.
Деревянной ложкой я стала помешивать коричневую жидкость в кастрюле, поворачиваясь, чтобы улыбнуться Джиму, Джеку и Дине. Родители Шепли с самых похорон каждый день приезжали к Джиму. Иногда они оставались на обед, иногда нет. Когда Шепли был не слишком уставшим после работы, мы присоединялись к ним. Сегодня Шепли делал свой фирменный мясной рулет, рецепт которого передала ему Дина от своей покойной сестры Дианы. Еда успокаивала, и особенно благоприятно на Джима действовали блюда, напоминающие о его жене.
Шепли закрыл духовку.
— Почти готово.
— Вкусно пахнет, — крикнул Джим из столовой.
Мой телефон зажужжал, и я выудила его из заднего кармана своих шорт. На экране высветилось сообщение от Эбби:
