— Я вышла за него вовсе не из-за денег. Просто я не хотела оставаться одна. И он мне нравился. Я даже какое-то время его любила.
— А теперь не любишь, правда?
Синтия не ответила.
— Так вот, у меня есть отличная идея. — Бет посмотрелась в зеркало и накрутила на палец локон. Синтия вдруг поняла, что под прозрачной блузкой на ней такой же прозрачный лифчик. — Сначала она тебе, наверно, не понравится, но ты все-таки подумай. Потом решишь. — Она уселась на пол посреди комнаты и приняла позу лотоса. Синтия невольно залюбовалась ее юной, прямой спиной и гибкими, как змеи, руками. — Может, мне соблазнить Клэя?
— Что?
— А почему нет? Он на меня все время пялится.
— Господи! Замолчи. Тебе шестнадцать лет.
— Вот и хорошо. Подпадает под совращение малолетней. — Бет не сводила с матери своих огромных зеленых глаз.
— Потрясающе. Просто потрясающе, — саркастически заметила Синтия, отказываясь принимать всерьез очередную дурацкую выдумку дочери.
— Мне это раз плюнуть, — продолжала Бет. — Ты, надеюсь, догадываешься, что я не девственница.
— Как тебе в голову могло такое прийти? Это отвратительно, аморально. Меня прямо тошнит. И главное — чего ради? Для чего подвергать себя такому унижению?
— Ясно для чего. Для шантажа.
— Господи, Бет! Я хочу, чтобы ты стала президентом корпорации, знаменитой гимнасткой, балериной, а не шлюхой! Прямо не верится, что ты сама такое придумала. Кто тебе посоветовал? Тот тип, который снабжает тебя наркотиками?
— А тебе разве не приходят такие мысли?
— Что ты городишь? Я способна принести в жертву дочь, чтобы шантажировать мужа? Ты совсем спятила!
— Каждый использует секс в своих корыстных целях.
— Где ты это вычитала? В журнале «Пентхаус»?
— Почему вычитала? Что я, сама не вижу?
— Бет, деточка, никаких корыстных целей у женщин нет, поверь мне. Женщины ничего не добиваются. Секс им необходим так же, как и мужчинам. В этом вся беда. Будь ты на самом деле такая опытная, какой стараешься себя изобразить, ты бы это знала.
— У нас есть кофе?
— Есть. Растворимый.
— Вот видишь? Ты тратишь его деньги, ведешь себя отвратительно и даже не считаешь нужным сварить ему утром настоящего кофе. И еще говоришь, будто ты его не используешь.
— Это он меня использует! — закричала Синтия — она не могла больше слушать спокойный, наглый голос дочери. Как от нее избавиться?
— О-кей, вот к этому я и веду. Если он, как ты считаешь, использует тебя, почему и с ним не поступить точно так же? Это очень просто. Надо только затащить его в постель, а потом ты нас застукаешь, пригрозишь подать в суд, тогда он живо отвалит тебе кучу денег, и мы вернемся обратно в Велфорд. Ты даже можешь успеть нас щелкнуть моим аппаратом со вспышкой.
— Щелкнуть! Черт знает что! — Синтия пошла в ванную, открыла холодную воду и стала плескать себе в лицо.
Бет вошла следом и села на унитаз.
— Он с самого начала решил, что ты авантюристка и охотишься за его деньгами. Иначе зачем бы ему понадобился этот брачный контракт? По крайней мере мы с Сарой это так понимаем. Значит, пора оправдать свою дурную репутацию и слупить с него побольше денег! Это лучше, чем просаживать их на бесконечные покупки и еще к нему же без конца придираться.
Господи, какая она умная, думала Синтия, и какая чудовищно самоуверенная… и пустая, как мои мечты…
— Бет, ты не понимаешь. Я хотела быть ему хорошей женой! Пока он не показал мне контракт, я думала, что он считает меня порядочной женщиной.
— Значит, ты здорово просчиталась.
— Отлично, — сказала Синтия, стараясь придать голосу спокойную твердость. — А теперь иди. Мне надо одеться. Свари себе кофе. Сколько захочешь. Только оставь меня в покое и перестань рассуждать, как шлюха.
Она вернулась в спальню, открыла комод, вытащила пару колготок и стала их надевать.
Бет вошла следом и остановилась. Глаза у нее забегали, губы скривились в злой, настороженной усмешке.
— Ну, мама, если честно… я уже попробовала.
— Что попробовала?
— Ну, это самое. С Клэем. Мы переспали.
— Нет! Нет! Нет! — Синтия зашлась в хриплом крике. Она кричала как безумная, нелепо размахивая руками.
— Да, — прошептала Бет. — Да, это правда.
Страх, бравада, ненависть смешались на ее лице. Она резко повернулась и выбежала из комнаты. Быстрые легкие шаги в холле. Синтия рывком открыла верхний ящик комода и тупо смотрела на лежавшие там шарфы, расчески, бигуди… Сейчас ее вырвет! Циничные слова дочери, ее ужасные лживые глаза крутились у нее в голове. Словно юркие влажные пиявки, они заполняли череп, ползли к желудку. Не стой, как истукан. Не смей спускать ей это с рук.
Бет, наверно, ушла к себе. Синтия бросилась за ней через холл, скользя и чуть не падая, и оказалась в комнате как раз в тот момент, когда Бет заперлась в своей ванной. Синтия ударила в дверь кулаком.
— Открой немедленно, дрянь! Открой сейчас же!
Но она понимала, что никакие силы на свете сейчас не заставят Бет открыть дверь. И от кого она научилась так упрямо сидеть взаперти, молчать и слушать, как за дверью кто-то исходит беспомощной яростью?..
— Открой дверь, скажи что-нибудь! — крикнула она, продолжая барабанить в дверь. Никакого ответа.
Утомившись, Синтия прекратила стучать и молча ждала, как ждала при похожих обстоятельствах ее мать, как ждал Клэй. Прошла минута. Наконец до нее донесся голос Бет, приглушенный и по-детски жалобный:
— Ты ничего не понимаешь.
Эти детские, много раз слышанные слова почти успокоили Синтию. Она подумала, что еще может победить в этой схватке — если в победе остался какой-то смысл…
— Ошибаешься. Я понимаю. И знаю, что отчасти виновата сама. Открой мне дверь, пожалуйста, поговорим.
— Не хочу! — ответила Бет и вдруг — непростительно, жестоко, непристойно — рассмеялась.
От этого смеха у Синтии прибавилось сил. От смеха — и еще от того, что она вспомнила: двери в ванных комнатах давно подгнили, их все равно надо будет менять. Кафель переложить успели, а до дверей дело еще не дошло. Господи, подумала она, я же могу взломать дверь! Могу сделать то, на что не решились ни мать, ни Клэй!
Она нажала на дверь плечом. Дерево у верхних петель затрещало. Она надавила боком и стала молотить кулаками, пока верхняя часть двери не отделилась от косяка. Еще и еще раз. Отступив на три шага, она разбежалась и ударила изо всех сил сначала одним плечом, потом другим. Дверь подалась и упала внутрь.
Бет стояла в ванне, прижавшись спиной к кафельной стенке и заслонив грудь руками; глаза у нее были как две застывшие зеленые ямы.
