Мила вернулась из Америки в Россию и уже смирилась было с ролью одинокой мамы, но неожиданно появился Руслан, отец ее ребенка, и предложил выйти за него замуж.
Случилось то, что должно было рано или поздно случиться. Его жена, которая давно болела, умерла. Она знала, что у ее мужа были романы, и относилась к этому с женской мудростью и удивительным спокойствием. Уже практически перед самой ее смертью Руслан признался, что у него родился ребенок. И жена нашла в себе силы просить его не бросать малышку и жениться на той женщине, которая родила ему дочь. Руслан, долгие годы остававшийся рядом со смертельно больной женой, которую считал своим лучшим другом, не посмел ослушаться.
Однако проблемы оставались. Дети Руслана, несмотря на просьбу матери принять новую жену Руслана, так и не пошли с ней на контакт. Наоборот, всеми силами пытались выжить ее из семьи. Не простили они и отца. Но Мила и Руслан надеялись, что время лечит, и дети рано или поздно его поймут.
Несмотря на семейные распри, Мила была счастлива. Руслан не только безумно любил свою родную дочь, но принял и полюбил девчушку, отцом которой был неизвестный мужчина, выбранный из списков доноров спермы. Обе девочки были в равной степени окружены заботой, вниманием и любовью.
На следующий день я решила съездить к Миле сама. Уж больно мне хотелось увидеть ее дочурок. Обе оказались как две капли воды похожи на Милу. Те же белокурые волосики и большие голубые глаза. Я прекрасно поняла Руслана: разве можно кого-то из них любить больше, а кого-то меньше?
— До чего же они сладкие, — улыбнулась я в ответ на обращенные ко мне беззубые улыбки малышек.
— Тебе тоже не долго осталось ждать, — бросив взгляд на мой уже достаточно округлившийся живот, заметила Мила.
— Пять месяцев.
— Кто у тебя будет, знаешь?
— Точно не понятно. Наверное, мальчик.
— Это хорошо.
— Да, я хотела мальчика. И чтобы он был похож на Антона. Правда, это было еще до моего разрыва с ним. Теперь даже не знаю, обрадуюсь ли, если мой ребенок окажется похож на него.
— Поверь мне, — со знанием дела сказала Мила, — когда малыш родится, тебе будет все равно, на кого он похож.
Я лишь пожала плечами на это замечание.
«Сомневаюсь, что мне будет все равно, — подумала я, — каждый раз буду вздрагивать, видя перед собой копию Антона».
Мила была задумчива. Она ушла на кухню, чтобы заварить чай, а когда вернулась, то сразу же спросила меня:
— Антон знает, что станет отцом?
— Нет, — нехотя ответила я.
— Почему ты не сказала ему об этом?
— Почему ты не говорила Руслану о том, что ждешь ребенка? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ты знаешь, у меня были веские причины.
— Значит, у меня тоже есть веские причины, — раздраженно ответила я.
Мила замолчала и начала разливать по чашкам чай, но по ее лицу было видно, что она не закончила неприятный для меня разговор.
— Варвара, я тебе очень благодарна за одну вещь, — начала она. — Я благодарна тебе за то, что ты уговорила меня объясниться с Русланом и рассказать о моей беременности. Если бы я тогда этого не сделала, то у моих дочек сейчас не было бы отца.
— С чего ты взяла, что моему ребенку нужен отец? — Я негодовала из-за того, что Мила лезла ко мне с советами.
— Вспомни свои слова. Ты меня убеждала, что даже если мы с Русланом не будем вместе, то отец детям нужен. Я тебе повторяю лишь то, что ты говорила сама.
— Это не имеет никакого отношения к существующей действительности, — упрямилась я.
Мила не отступала:
— Варвара, не спеши, пожалуйста, с выводами. Подумай. Ведь это касается не только тебя, но и твоего малыша. Он тебе не простит, что ты лишила его отца. Вам надо постараться забыть взаимные обиды и стать для малыша хорошими родителями.
— Подумаю, — буркнула я в ответ, чтобы прекратить неприятный разговор. На самом деле я уже давно все для себя решила: Антона в моей жизни больше не будет никогда.
Я смирилась с тем, что буду растить ребенка одна. Это решение мне далось нелегко. Я думала о том, чтобы позвонить Антону и сказать правду, ведь он действительно имел право знать, что у него будет ребенок. Но чем больше я размышляла над этим, чем дольше откладывала этот звонок, тем больше сомневалась, что это нужно мне и моему малышу.
Антон живет в другой стране, у него непростая работа, он все равно не сможет быть рядом со своим ребенком. Я решила, что свидания урывками будут наносить малышу больший вред, чем их полное отсутствие. Лучше знать, что у тебя нет отца, чем жить в постоянном ожидании редкой мимолетной встречи.
На первых порах мне помогут родители. Они и сейчас рьяно взялись за подготовку к появлению малыша. Я не думала ни о каких роддомах, кроватках, пеленальных столах, присыпках и подгузниках. Все делала мама. Эта поддержка меня успокаивала: в конце концов, я не оказалась один на один со своим горем. Мои родители приняли ситуацию таковой, какая она есть.
Прощаться с прошлым вообще тяжело. Мне же было очень важно проститься не просто с любимым человеком, но и с разочарованиями, которые принесла наша любовь. А забыть боль и обиду сложнее. Однако я прекрасно понимала, что пока не порву с прошлым, не смогу начать новую жизнь. И я старалась. Старалась, как могла. Но не всегда получалось. И если днем я настолько себя загружала работой, что даже подумать о своей беде было некогда, то ночами долго могла лежать без сна и лить горькие слезы.
В конце концов я смирилась, убедив себя в том, что это моя судьба и мне было суждено все это пережить. Даже если бы очень хотела, я ничего не смогла бы изменить. Если счастья еще избежать можно, то горе приходит само, и спасения от него нет. Поэтому надо с достоинством принимать любые удары судьбы, не останавливаться и жить дальше. И я жила дальше, привыкая к окружающей меня действительности и постепенно забывая свое прошлое…
В тот день мне предстояло ультразвуковое исследование. Это была последняя возможность точно узнать пол будущего ребенка перед родами. Мой малыш до сих пор не признался, кто он. В прошлый раз врач сказал, что, похоже, у меня будет мальчик, но уверенности в его голосе я не услышала, поэтому сегодня хотела своими глазами удостовериться в принадлежности моего малыша к тому или иному полу.
Я очень волновалась, хотя прекрасно понимала, что волнение глупо и бессмысленно. Собственно говоря, острого желания иметь только мальчика или только девочку у меня не было. Более того, я до сих пор достаточно прохладно относилась к ребенку, которого носила под сердцем. Мне было страшно признаваться в этом даже самой себе. Я чувствовала себя какой-то ущербной. Боялась, что мне не присущи материнские чувства и инстинкты, и поэтому я не смогу стать хорошей матерью.
