а проснулась от возмущенного:
– Какого черта? Почему они не чешутся?
Резко открыла глаза и хотела встать, но тело отозвалось болью, а потом и вовсе отказалось слушаться. Мышцы затекли, скотч больно впивался в руки.
Что происходит? Что за переполох?!
Виктор пнул ящик и запрыгал от боли, отбив ногу. А потом с таким гневом посмотрел на меня, будто я – причина всех бед!
– Ты знала, что ничего не стоишь для родителей? И что жених тоже не спешит с выкупом?! Ячейки до сих пор пусты!
Неужели, я проспала полдня? Вот в такой неудобной позе? В таком виде?
Наверное, защитная реакция организма, никак иначе!
Виктор достал еще один телефон и помахал им перед носом:
– Сейчас будешь говорить со своим отцом. Ничего лишнего, ни слова, только то, что я напишу, поняла?
Я кивнула, а потом пять минут следила за муками сочинительства, а сама внутри начинала все больше опасаться Виктора. Вот теперь, когда у него появился взгляд сумасшедшего, я его боялась! Он ведь уже раскатал губу на двойной выкуп, на безбедную старость, все было так близко, а теперь катилось под откос.
– На, читай! – не отлепляя ленту ото рта, Виктор дал мне сначала прочитать написанное. – Все разборчиво?
Я кивнула и, наконец, получила свободу слова. Вот только очень ограниченную.
– Говори по делу, иначе, – блондин провел по шее, угрожая. Вот так, значит, совсем по-другому заговорил!
Я откашлялась, прочистила горло и сказала:
– Поняла.
Виктор приложил телефон к моему уху, пошли гудки. На коленях лежал шаблон моего разговора с отцом…
***
– Да? – голос отец ничуть не изменился. Умение держать себя в руках было одним из его достоинств, но я так хотела, чтобы папа показал волнение.
Хоть дрожащим голосом, хоть сбившимся дыханием, хоть откашливанием!
«Дочь, как ты там?» или «Ура, я слышу твой голос!»…
Виктор сообразил, что плохо слышит и поставил телефон на громкую связь, держа палец над красной кнопкой отбоя.
– Это я, – смутившись, опустила взгляд на заготовленный текст, а потом подняла на Виктора. Тот сосредоточенно кивнул, держа мобильник и притопывая ногой от нервов.
– Без глупостей, – еле слышно, одними губами предупредил мой похититель.
«Деньги, и правда, способны сорвать крышу» – подумала про себя с горечью.
– Выкуп должен быть в указанном месте не позднее, чем через три часа, – начала читать я. – Иначе вы больше никогда… – тут я запнулась, выдохнула, и прочитала дальше… – не увидите меня живой.
Трудно представить, как тот, кто недавно преподносил выкуп, как оплату гаражного мастер-класса даже руку на меня поднимет, но могу я ручаться, что знаю Виктора? Этот нездоровый блеск в глазах, когда он понял, что никто не торопиться меня выкупать заставлял дрожать коленки.
«Неужели, родителям настолько все равно, что они не беспокоятся о дочери?» – не могла отмахнуться от таких мыслей: – «Или они не хотят идти на поводу у шантажиста? Может, тянут время, чтобы найти меня?»
Виктор поймал мой внимательный взгляд и поднял брови, словно спрашивал, верю ли я ему. А я уже не знала, запугивает ли он или говорит всерьез.
– Ты в порядке? – вдруг спросил папа, и у меня на глазах налились слезы, а потом крупными каплями упали на штаны.
Я плакала не из-за страха за себя, а от невероятного чувства облегчения, которое появилось в душе. Словно в той тьме, что царила после признания в удочерении, появился огонек свечи. Потому что родители беспокоятся за меня! По-настоящему переживают!
И я была благодарна отцу, что дал почувствовать их тревогу.
– Ну-ну, не будь как маленькая, все будет хорошо, – растерялся он, сказав несусветную глупость.
Никогда не знал, как утешить! И от этого я только улыбнулась: странно, но когда чувствуешь что-то знакомое, пусть и на расстоянии, пусть в жуткой обстановке, становится проще.
Виктор хлопнул в ладоши, привлекая внимания и указывая на текст – читай!
В ладоши? Не пнул ботинок? Не хлопнул по коленке, а ударил в ладоши? Кажется, у меня не способный к насилию, но очень жадный похититель!
Блондин посмотрел на телефон и показал знак закругляться быстрее.
– Папа, это страшные люди, – зачитала я. – Они… Они… Быстрее, пап!
И мотнула головой в сторону, чувствуя, что дурачу отца. Но как иначе?
Виктор нажал на отбой и посмотрел на время:
– Жениху будем звонить?
Я покачала головой. Вот еще с Сазоновым разговора не хватало! Ведь достал же телефоны из моих контактов, а потом сам мобильник вырубил! Но номер уже набран, гудки идут:
– Тот же сценарий, только «пап» на «Андрей» поменяй.
Я поджала губы, жутко протестуя внутри, но не имея возможности показать внешне. Придется играть…
– Да? – Сазонов звучал крайне недовольно.
Я молчала – до того не хотела говорить с навязанным женихом. Надо же было додуматься просить у него денег!
– Да? – донеслось с еще большим раздражением.
И с ним я должна говорить? Так не хочу, что язык к небу прилипает!
Виктор сделал страшные глаза и пришлось начинать.
– Это я.
– Ты? Кто это?
Меня разобрал смех, и я еле его сдержала, а то бы точно получила по шее.
– Не узнаешь свою невесту?
– Диана? – тут же настороженно раздалось в трубке.
– Выкуп должен быть в указанном месте не позднее, чем через три часа, – зачитала я, и даже с интересом подобралась, ожидая реакции на следующую фразу: – Иначе вы больше никогда не увидите меня живой.
– Хотят двойной выкуп? Я уже в курсе, что твои похитители связывались с твоими родителями, – Андрей замялся, а потом явно начал тянуть время, что-то щелкнуло и Виктор в тревоге прищурился . – Я обычно никогда не поддерживаю шантажистов…
Андрей сделал паузу. Точно тянет время!
– Но здесь даже не знаю, что делать… Говоришь, в живых не оставят? А я вот сомневаюсь, что оставят, даже если деньги получат. Как
