Я не знала, что вызвало слезы, но эмоции захлестнули меня, и все, чего я хотела, это признаться в любви и быть с ним вечно.
― Ты была потрясающей. Идеально красива. Не могу дождаться, когда мы окажемся дома и займемся любовью на всех поверхностях, на которых только можно. Мы пометим его ― сделаем его нашим домом.
Мое тело хотело отреагировать на то, как он сказал «займемся любовью» вместо «трахнемся», но я была слишком измучена, чтобы думать, не говоря уже о том, чтобы шевелиться и задавать вопросы. Я отложила это на потом и свернулась калачиком.
Так мы и провели остаток полета. Я свернулась у него на коленях, а он шептал мне на ухо ласковые слова. В какой-то момент он усадил меня верхом на свои колени, и медленно вошел в меня и двигал бедрами, не отрывая от меня глаз. Когда мы кончили, Нико выскользнул и продолжил обнимать меня, не потрудившись вытереть сперму, стекающую по моим бедрам.
Я не потрудилась вытереть ее, даже когда мы приземлись и забрались на заднее сиденье машины.
В то время как я расслаблялась по мере приближения к дому, нервозность Нико вернулась с новой силой.
― Как ты смотришь на то, чтобы заказать еду и открыть то красное, которое тебе понравилось? То, которое мы купили на Сицилии, ― предложил он.
― Хорошо. Звучит заманчиво.
Я улыбнулась, Нико кивнул, его улыбка была вынужденной.
― После того, как мы распакуем вещи, поедим, потом... потом нам нужно поговорить. Я-я хочу тебе кое-что сказать.
Неуверенные, запинающиеся слова заставили меня задуматься. То, как он произносил их, словно подавившись, вызвало тревогу. Но я не хотела заострять внимание на тревожных звоночках. Я хотела своего мужа. Хотела начать совместное будущее. Возможно, сегодня та самая ночь.
― Хорошо. Я тоже хочу тебе кое-что сказать.
Мое сердце учащенно забилось в груди, когда я поняла, что поставила себя в безвыходное положение, но мне было все равно.
Нью-Йорк встретил нас первыми холодами, и, возможно, огонь в камине и красное вино ― обнаженными ― идеальное время, чтобы рассказать, что я люблю его. Если бы он попытался убежать, я смогла бы поколебать его решимость своим телом и убедила остаться.
Он уверено кивнул, крепко сжав мою руку.
С особой осторожностью я вышла из машины, так как мои порванные трусики были засунуты в карман брюк Нико. Прошло несколько часов, а я все еще чувствовала липкость между бедер. Я прикусила губу, краснея от тайны, которую не знал никто, кроме него.
Он взял меня за руку и повел внутрь. Мы преодолели стеклянные двери в вестибюль, когда изможденная версия моего отца поднялась со стула и бросилась к нам. Он был без галстука, рубашка помята, волосы растрепаны. Он подошел ближе, его лицо становилось все более красным, глаза прикованы к Нико.
Пока он не подошел на расстояние нескольких футов, он вел себя так, будто не видел меня. Но затем его гнев переключился на меня, и я сделала шаг назад, никогда не чувствуя такого гнева, направленного на меня.
― Какого х*я ты натворила?
ГЛАВА 33
― Бл*дь, ― прошептал я себе под нос.
Вера крепче сжала мою руку, и я резко развернулся, встав между ней и ее отцом.
― Со своей гребаной семьей, Верана. Твоей матери было бы стыдно за тебя.
― Я-я не... что?
Ее тихий, заикающийся голос, словно удар, раздался позади меня, и это было похоже на внетелесный опыт (прим. пер.: Внетелесный опыт ― нейропсихологический феномен, в котором человек испытывает иллюзию выхода из собственного физического тела и иногда также видит его со стороны). Я словно со стороны наблюдал, как рядом с нами медленно падает бомба, и я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить катастрофу.
― Верана, давай...
Я пытался отвести ее наверх, но ее отец разрушил мои планы.
― Ты избалованное мелкое гребаное отродье.
― Папа. Я...
― Только потому, что я не дал тебе гребаную работу, потому что это не твоя роль в семье ― то, что ты знала и принимала с детства. Ты выходишь замуж за этого гребаного змея и отдаешь ему свои акции. Так вот зачем ты это сделала? Ты вышла за него замуж, чтобы вместе с ним завладеть моей компанией. Ты хотела украсть ее, словно гребаный вор? Твоя мать воспитывала тебя не так. Как ты смеешь?
Верана вышла из-за моей спины, шок прошел, и она снова пришла в себя. Она приняла агрессивную позу, как у ее отца, и перестала пищать словно мышь, как несколько минут назад.
Она была яростной, страстной, красивой и огненной.
Я любил ее.
А я стоял, не в силах остановить то, из-за чего потеряю ее.
― Не знаю, о чем ты говоришь. Я не передавала ему свои акции. И это не твоя компания. Она принадлежала маме.
― Именно. Последнее, что, черт возьми, у меня осталось от нее, ― сказал он, его голос сорвался на полуслове. ― И теперь она не принадлежит ей. Этот еб*ный урод украл ее у нее ― у меня.
Вера нахмурила брови, пытаясь осмыслить его обвинения.
― Лоренцо, здесь не место для этого разговора, ― вмешался я, пытаясь разрядить обстановку.
Мне необходим перерыв, чтобы собраться с мыслями, придумать план, помимо того, что я отведу Веру наверх, признаюсь в любви и заверю, что верну компанию ей. Мне нужна была всего лишь секунда.
― Пошел ты, ― прошипел он. ― Подходящим местом будет зал суда, где ты встретишься со мной лицом к лицу, как мужчина. А не какой-то трус, позволяющий своему адвокату выполнять грязную работу, пока путешествуешь по Европе, трахая мою дочь.
― Папа, ― выдохнула Вера.
― Не строй из себя паиньку, Верана. Ты пошла против семьи, сговорившись с врагом. Он завладел всем, и все потому, что ты не смогла следовать проклятым правилам.
― Нико нам не враг. Не понимаю, о чем ты говоришь.
Я наблюдал, как вздымается ее грудь, как эмоции разрушают былую решимость. Ее глаза метались из стороны в сторону, словно надеясь обнаружить кого-то еще, но были только мы ― только я, ожидающий надвигающейся гибели.
― Лоренцо, ― снова попытался я.
― Не смей. ― Он обратил свой гнев на меня. ― Не думай, что я не знаю, кто ты. Может, сначала я не узнал тебя, но твой адвокат сделал все возможное, передав привет от имени «Н. Раш Шиппинг ― Найтли-Раш Шиппинг».
Каждый раз, когда я представлял себе встречу с Лоренцо Мариано после того, как завладею его компанию, я представлял триумф. Я закрывал глаза и представлял шок и ярость на его лице, когда ему станет известно, кто я такой. Представлял, как он ухмылялся, когда мой дед умолял его не ликвидировать большую часть компании.
Я пытался обнаружить в себе тот же прилив адреналина. Пытался использовать его же слова. Это бизнес. Но не мог. Вера разожгла во мне пламя несколько месяцев назад. Моя любовь к ней поглотила месть и поселила панику, из-за осознания того, что потеряю ее в тот момент, когда наконец-то обрел.
― О чем ты говоришь? ― спросила Вера. Она запустила руки в волосы и зажмурила глаза, тряся головой, словно могла выбросить из головы неразбериху и разобраться в происходящем. ― Я вышла замуж за Нико, чтобы мне не пришлось выходить замуж за Кэмдена. Я вышла замуж за Нико, потому что хотела сделать выбор и потому что хотела, чтобы меня ценили, а не использовали.
Лоренцо разразился безудержным смехом.
― Как говорят: спи с дьяволом, которого знаешь, Верана. Именно поэтому. Вот почему мы следовали традициям и организовали брак. Мы делали это, чтобы защитить нашу компанию. А ты все испортила, нарушив правила и послав все на хер.
Они смотрели друг на друга. Он ждал, что она признается в содеянном, а она ждала, что происходящее начнет приобретать смысл. Когда она промолчала, Лоренцо осенило, и он рассмеялся.
― Ты глупая девчонка.
― Достаточно, ― прорычал я.
Но он словно не услышал меня. Его смех превратился в маниакальный гогот, эхом отражающийся от кафельного пола и стеклянных стен.
