отрываясь, смотрела на него. У нее каждый раз замирало сердце, когда он делал все эти невероятные трюки, которые, казалось, нарушали все законы физики.
Когда он, уставший, сел к ней отдохнуть, Лара протянула ему бутылку с водой и, не удержавшись, поцеловала его.
— Ты такой классный, — выдохнула она. — Самый лучший!
Лара до сих пор не могла поверить, что вот этот красавчик скейтер — её парень, что это его татуированные руки обнимают её и делают с ней такие вещи, о которых в приличном обществе не говорят.
Мир засветился, услышав её слова, и ласково заправил ей за ухо выбившуюся прядку. Он тоже многое хотел бы ей сказать. Например, что Лара сегодня восхитительно выглядит, что ей очень идут и новые белые джинсы и эта голубая толстовка. Что она самая красивая девушка здесь и он уже успел приревновать её ко всем парням, которых тут было большинство. А еще очень хотелось сказать, что когда Лара с ним, нет привычного мандража перед соревнованиями, который его преследовал всю жизнь и с которым он с таким трудом справился в прошлый раз. Ему просто немного волнительно, но это волнение приятное, даже слегка подстегивающее.
И это все благодаря Ларе.
Вот как много хотелось сказать, но Мирек вместо этого шепнул ласково «бээрушко» и поцеловал её в нос. Прижать к себе постеснялся — футболка была мокрая насквозь, хоть выжимай.
— А еще я очень боюсь за тебя, — призналась Лара. — Вот там я видела ребят на скейте и в шлемах. Может, ты тоже хотя бы шлем наденешь?
— Это парк, — усмехнулся он, — им полагается защита.
— Парк?
Мирек кивнул на огромную бетонную чашу, где эти ребята катались на огромной скорости.
— Мы его еще называем «базэн», [47] это отдельная дисциплина в скейтбординге. В «парке», если не пошла попытка, надо падать на колени и съезжать по стенкам вниз. Тут нужны наколенники. Шлем тоже пригодится. А у нас с Максом «стрит» — там другой формат движения. Как будто ездишь по городу: лестницы, перила, скамейки.
— Но у вас тоже может что-то пойти не так, — тихо возразила Лара.
— Все нормальные райдеры умеют отбрасывать доску, чтобы не травмироваться, — объяснил Мирек и мягко продолжил, видя, что не успокоил её. — Ларко, я не прыгаю, если не уверен. Если вижу, что не докручиваю и трюк не спасти — бросаю доску и стараюсь безопасно приземлиться.
Да, она это видела. Когда Мир с Максом снимали видео, как они прыгали со ступенек, Миреку не хватило разгона в первой попытке, и он действительно отшвырнул от себя доску, а сам как-то очень красиво и профессионально кувыркнулся, падая на асфальт. И в итоге ничего себе не повредил. Да, Лара понимала, что он знает, умеет и все такое, но страха за него это не отменяло.
И когда во время его квалификации к ней молча подошла Наталка и сжала её мокрую от волнения ладонь, Лара с благодарностью приняла эту поддержку. Уж эта девушка точно могла понять её волнение!
Мирек удачно прошел квалификацию, вышел в финал и занял третье место, хотя Лара не заметила в его выступлении ни одной ошибки: все было очень круто и чисто исполнено! Уже потом, когда они вчетвером сидели в уютной кафешке и отмечали победу (Макс занял первое место!), Лара немного послушала их с Миреком обсуждения и поняла, что какой-то трюк был недостаточно сложен, а в паре мест он недокрутил обороты, но лично ей этого ничего не было видно. Для Лары Мирек был просто самый лучший, и это даже не обсуждалось!
Они переночевали в отеле (Лара настояла, чтобы они оплатили его пополам, теперь, благодаря частным урокам, у нее было некоторое количество свободных денег), и это была такая сказочная ночь, что она тут же внесла её в свой фонд золотых воспоминаний. Сначала они, как дикие, посрывали друг с друга всю одежду прямо в коридоре, Мирек перегнул ее через стоящий там комод и оттрахал до звезд перед глазами. Потом вместе пошли в душ, наласкались там, натрогались и пошли на большую кровать, где уже неспешно насладились сексом, которого у них не было с самого Нового года. У Лары в общежитии соседка, у Мирека тоже соседи в квартире — не на улицу же им идти. Кстати, это была одна из причин, по которой Лара согласилась поехать в Польшу. При мысли о том, что они вдвоем будут в номере и никто им не будет мешать, кровь тут же приливала ко всем стратегическим местам и хотелось немедленно телепортироваться в этот отель, потому что терпеть было уже невозможно.
В итоге проснулись они только в двенадцать, когда уже надо было выезжать из номера. Хихикая и тиская друг друга, собрали вещи, выселились из отеля и пошли искать завтрак. А оставшиеся полдня бродили по Беляве. Лара, не переставая, фотографировала величественные Совьи горы, у подножия которых раскинулся город, и невероятное Белявское озеро — с ровным и круглым, как у тарелки, краем. Было холодно, но даже суровая ветреная погода не испортила впечатлений от прогулки, тем более, что рядом был Мирек. Его теплые руки отогревали Ларины стынущие ладошки, горячие губы прижимались к её зацелованным губам — и холод отступал.
Обратно они ехали молча, потому что, несмотря на абсолютное удовлетворение поездкой, мысль у обоих была одна: «Еще!» Им было мало времени вместе, а выкроить его в Праге было тяжело, если не сказать невозможно. И тогда через неделю Мирек позвал её на выходные в Либерец — красивый город недалеко от Праги. На хороший отель там он, собственно, и потратил половину своих призовых денег. Вторая половина ушла на гостиницу в Плзни, куда они отправились через две недели.
Эти поездки стали до такой степени необходимыми, что Лара хотела в феврале сама позвать Мирека куда-нибудь, да хоть в тот же Карлштейн, но теперь уже за её счет, потому что понимала: у него деньги кончились. Но тут Мирек сделал ход конем и пригласил её… на выходные к своим родителям.
И завтра они туда едут. Лара закусила губу. Зачем он её позвал? А главное, зачем она согласилась?
Но уже поздно отказываться. Утром в 8 на вокзале. И
