ним.
– Я тебя услышал, – Дмитрий кивнул.
Эта девочка нравилась ему все больше. Был в этой девочке свой стержень!
Дмитрий выяснил, кто сделал это с его сыном на том, финальном видео. Убить не убил, не стал брать грех на душу, но наказал по-своему. Одного подставил в аварии, а когда того посадили, передал кому надо и там, в камере, стало известно о его любви к мужчинам. Того выродка нашли утром на четвереньках, связанным, с кляпом во рту и с развороченным анальным отверстием, еле живого. Кто его так, чем, а главное, когда, так и не выяснили. Он и сейчас живой, если, конечно, это можно назвать жизнью. Теперь при нем на теле всегда висит мешок для выведения продуктов жизнедеятельности его организма. Естественным путем из его организма фекалии выводиться не могут.
Двух других нашли не сразу, но все-таки нашли. Любишь однополую любовь? Люби! От любви, говорят, и умереть не страшно. Те двое тоже живы. Хотя и их существование далеко от нормальной жизни.
Правда, вот до одного из этой троицы они так и не смогли добраться. Он живет за границей, изолировав сам себя в труднодоступном месте. Дмитрий Зубров не терял его из виду все эти десять лет, но парень сам не покидает свой дом, а тех, кто бывает у него, он знает не один год.
– Вся вина Кирилла была в том, что те трое росли в богатых семьях, но не знали любви своих родителей. Они привыкли получать все, что хотели, не зная отказа в деньгах. Когда твоим родителям проще выдать тебе требуемую сумму – это не любовь, это откуп. То, что за халявную дозу они были готовы на все, и послужило крючком для них, на этом их и подловили те, кому нужна была моя заправка, – горько произнес Дмитрий, заканчивая свой рассказ. – Я растил сына один. Его мать умерла через год после родов. Глупая, нелепая смерть от перитонита. Даже в наши дни, оказывается, можно умереть от аппендицита. О том, что ей плохо, Галина сказала лишь на третьи сутки. Аппендикс к тому моменту уже прорвало гноем, врачи ее не спасли, – Дмитрий растер лицо ладонями, – то, что я так больше и не женился, это вы оба знаете. Я не хотел, чтобы какая-то другая женщина воспитывала нашего с Галиной сына.
Дмитрий закончил свой рассказ. Он любил своего сына, пусть по-своему, но точно любил. Ни Герберт, ни Владимир такой любви не знали, пусть и каждый по своей причине.
– Только одного ублюдка не наказал? Помощь нужна? – предложил Владимир.
– Одного, – Дмитрий кивнул, – за бугром, падла, сидит. Знаю, чем занимается, но к нему не подобраться так просто. Сам себя запер в доме, и связь только через интернет.
– Через интернет, говоришь? – это уже Герберт включился в разговор. – Контакт дашь?
Дмитрий перевел взгляд с одного на другого и усмехнулся:
– Спасибо, мужики. Не ожидал. Думал, осудите.
– А ты бы вот прям расстроился от нашего осуждения? – усмехнулся Герберт. – Контакт скинь, посмотрим, что можно сделать. Не поверишь, как иногда современные технологии усложняют жизнь. Особенно вот таким добровольным затворникам!
Глава 34
Герберт не находил себе места: Владислава улетела в свой город, к своей семье, к сыну, к внучке, к мужу. Даже не к бывшему – официально они еще не разведены. Разведутся ли? Захочет ли она разводиться?
В том городе прошла почти вся ее жизнь. Вся ее взрослая жизнь. Она там училась, обзаводилась друзьями, там выходила замуж, там рожала сына. В конце концов, там много мест, где ей было хорошо.
А что здесь? В его городе? С его городом ее ничего не связывает, кроме неприятных воспоминаний. И ведь самое паршивое, что все они связаны с ним, с Гербертом!
Эльза, которая непонятно почему невзлюбила Владу. Натали, которая почему-то решила самоубиться на глазах Влады. Анжела еще со своими звонками.
Хотя вот Анжела не звонила Владе уже почти две недели. Да, точно, две последние недели не было от нее звонков. До этого Анжела звонила каждый день, и Владислава честно рассказывала ей, как прошел его, а по сути, их совместный день. Но рассказывала отстраненно. Не о себе и своем присутствии в его жизни, а только о нем самом. Сначала его это злило, потом он понял и принял манеру Влады:
– Анжела, добрый день! Да, могу говорить! – отвечала Владислава на звонок его бывшей любовницы и не уходила в сторону, а оставалась рядом, давая возможность слышать ему весь их разговор.
– Сегодня мы прошли 10 коридоров. Нет, я не издеваюсь над ним, и нет, я не получаю от этого удовольствия. Этого требуют врачи, и это необходимо для скорейшего выздоровления, заживления и становления искусственного сустава в нужное положение на ноге, – терпеливо объясняла Владислава Анжеле, – настроение терпимое, согласно состоянию здоровья. Конечно, нога болит, но Герберт принимает все необходимые препараты. До свидания, Анжела!
Герберт знал, что Анжела передает ему приветы. Владислава несколько раз передала их, потом перестала. Почувствовала, что они его раздражают. От себя, под видом того, что это он сказал, Владислава тоже не передавала Анжеле приветов. Этот момент ему нравился. Владислава не давала ложных надежд Анжеле, как не жалела его, не давая спуску и требуя неукоснительного соблюдения требования врачей.
Из больницы она уходила поздно вечером, а приходила рано утром. Неизменно свежа и неброско накрашена. И он привык к ее постоянному присутствию рядом. Удивительно, но она его не раздражала. Совсем! На второй рабочий день она пришла в брюках и простой футболке. Это был день его операции. Она прошептала слова поддержки и улыбнулась, сказав:
– Леди передает тебе привет! Возвращайся к нам!
Ему этого хватило. Тогда хватило.
Сейчас Леди не отходила от него ни на шаг. Стоило ему сесть за рабочий стол, и кошечка устраивалась на его коленях и включала на полную мощность свою мурчалку. Спала она тоже в его постели, встречала у двери в ванную.
– Нет, красавица, позволь душ принимать без тебя и твоего участия!
С ума сойти! Он говорит с кошкой!
Говорил с
