кошкой, но, казалось, что Владислава была в эти моменты рядом. Это его грело и дарило надежду на ее возвращение. Если не к нему, так, может, к кошке она вернется?
С отсутствием Влады Герберта раздражало все: Эльза с ее преувеличенным оптимизмом и почему-то, неожиданно, совместными планами на их жизнь.
Молчание Гены, когда он вез его на массаж, на физиотерапию, на тренировку.
Доброжелательные и как будто бы лукавые улыбки Нины.
Дети, к слову, Герберта не раздражали совсем.
С появлением в его жизни детей прибавилось шума и каких-то движений по дому.
Что интересно, двигались все и сразу.
Детскую временно было решено сделать в той спальне, что была напротив комнаты Герберта. В ней же разместили и няню детей Аллу. Ее дети уже знали, оказывается, девушка была рядом с ними с самого их рождения. Герберт был благодарен Дмитрию за то, что он привез девушку, а вместе с ней и кучу детских вещей, от трусиков и игрушек до детских обеденных стульчиков. До этого момента Герберт и не подозревал, сколько всего необходимо детям. Многое из того, что привез Дмитрий, до сих пор лежало в коробках.
Как-то совершенно неожиданно оказалось, что в большом доме Герберта не хватает места!
Его дом по своей сути был домом холостяка, редко принимающего у себя гостей. Здесь все было устроено для богатого, но одинокого мужчины. Кабинет, спальня, жилые комнаты для тех, кто жил с ним в доме, гостевая спальня, правда, всего одна. Спальни для детей в его доме не было, как не было и игровой комнаты.
Два маленьких ребенка должны иметь свое пространство для подвижных игр. Площадь всего дома совершенно для этого не подходила! У детей должна быть своя игровая комната с мягким и теплым полом, на котором можно уснуть, если очень заиграешься, стенами, оклеенными обычной бумагой, на которой можно рисовать, не боясь, что испортишь дорогую отделку стен. Там же должно быть место для детских письменных столов – должны же дети развиваться и учиться рисовать и писать.
И Герберт начал поиски нового дома. А еще ему вдруг захотелось, чтобы в доме был бассейн. Для детей, для его тренировок с личным тренером, да в конце концов, просто для расслабления после рабочего дня!
Но особенно Герберта раздражала Алла – няня детей. Девушка, кажется, решила, что она станет не только идеальной няней детям, но и идеальной женой их отцу.
Алла, вроде бы, и посвящала все время детям, была доброжелательна с детьми и со всеми, кто жил в доме, она, кажется, даже к Эльзе нашла подход. Герберт же в ее присутствии чувствовал навязчивое внимание девушки и интерес к своей персоне. Ему даже стало казаться, что она наблюдает за ним, когда думает, что он этого не видит.
– Так и в дурку недолго загреметь, – буркнул он сам себе под нос в один из дней, – с диагнозом «мания преследования со стороны няни».
– Если ты думаешь, что тебе это преследование мерещится, так я тебя обрадую! Не мерещится! – неожиданно и так же тихо ему ответила Нина, – она точно решила тебя женить на себе!
– Ты так думаешь?
– Уверена! Позвонил бы ты уже Владеньке, а? Как она там? Когда уже вернется?
– Она со своей семьей, и ты это знаешь. Звонить и мешать воссоединению их семьи я не буду! – сказал, как отрезал Герберт.
Нина на это лишь вздохнула и покачала головой.
Владислава позвонила Герберту сама. Позвонила спустя четыре долгих дня после своего отъезда.
Герберт все про нее знал, парни Владимира исправно докладывали о каждом ее шаге, но ему хотелось слышать ее голос. До зубовного скрежета, до боли в груди. Почему? Как получилось так, что он стал таким зависимым от нее?
– Привет! – ее голос звучал привычно спокойно.
– Привет. Как долетела? – глупо было спрашивать ее об этом сейчас, спустя четыре дня, но он все равно спросил. Спросил, потому что одного короткого сообщения со словами “Я на месте” ему было мало.
– Хорошо долетела. Благодарю, кстати, за место в бизнес-классе. Удобно, когда есть куда ноги вытянуть, – она сейчас явно улыбалась.
– Да, есть такое дело, – Герберт, слыша ее улыбку, тоже начал улыбаться.
– Только одно раздражало весь полет. Сказать, что именно?
– Да? И что же?
– Сосед справа.
Герберт и сам не заметил того, что уже не только улыбался, но даже и рассмеялся вслух. Рассмеялся, догадавшись, кто был ее соседом справа. Владислава на это не обиделась, лишь спросила:
– Ты зачем мне место рядом с ним купил?
– Я не покупал. Думаю, он сам в аэропорту на регистрации попросил место рядом с твоим. Он же видел номер твоего кресла, когда я тебе билет покупал!
Если бы кто-нибудь еще два месяца назад сказал бы Герберту, что он будет оправдываться, да еще перед женщиной – он бы тому не поверил.
– Аркадий храпит? – попытался пошутить Герберт.
– Болтает слишком много, как, впрочем, и задает вопросов о том, что его совершенно не касается. А храпит он или нет, я не знаю, в самолете я спала и не слышала.
– Владислава, можно я задам тебе вопрос о твоем муже? – настроение шутить у Герберта испарилось, едва он услышал о том, что Аркадий приставал с разговорами к Владе.
– Оказывается, что он теперь уже не просто муж, а бывший муж. Пока я летела, его адвокат оформил документы на развод. Но спрашивай, что тебе интересно?
– Расстроена фактом развода? – Герберт задал вопрос и непроизвольно потер грудь в районе сердца – отчего-то вдруг стало тяжело дышать. Грудь стянуло, будто ремнями.
– Я? Точно нет! – Владислава легко рассмеялась. – Иногда и чей-то ошибочный диагноз бывает на пользу делу.
– Что? Ты это о чем? – способность дышать к Герберту возвращалась.
– Подозрение на онкологию у Виктора не подтвердилось. Зато у него обнаружилась банальная язва желудка. Правильное питание, лечение и наш лев может дальше наслаждаться жизнью.
– Лев? Почему лев? – Герберт удивленно переспросил.
– Ну, у него там львица Дашулька. Абсолютно безграмотная,
