даже вздрагиваю, когда слышу его. Все, потому что узнаю.
— Что там? — опасливо смотрю на дверь.
— Похоже, твой отец вернулся.
— Как провела время с мамой? — Дима встречает меня у порога, стоит мне зайти в дом.
— Ты ждал меня? — ставлю бумажные пакеты на пол, а когда вижу приподнятую бровь мужа, вздыхаю. — Все хорошо. Получила множество советов, в том числе ненужных.
Дима раскрывает объятья, и я тут же ныряю в них. Прижимаюсь к сильной груди и расслабляюсь. Ноги гудят, по телу разливается слабость. Хоть живот еще не сильно заметен, но я стала быстро уставать, что мне совсем не нравится.
— Мама помогла выбрать одежду для ребенка. Хочешь посмотреть? — я немного отстраняюсь, наклоняюсь к пакетам…
— Потом, сначала прими ванну, — Дима так быстро поднимает меня на руки, что взвизгиваю и едва успеваю обхватить его за шею.
Муж несет меня на второй этаж по коридору в нашу спальню, а я жмусь к нему. Прошло три месяца с момента похищения, и я не узнаю Диму. Мало того, что он действительно ушел с работы и старается проводить время со мной, хотя иногда запирается в кабинете, чаще всего с Вадимом, так еще он стал невероятно опекающим. Дима все такой же молчаливый, не очень любит делиться своими мыслями, зато с удовольствием слушает меня. Иногда я несу настоящий бред, готовя или занимаясь в саду, что удивляюсь, как у него уши еще не завяли. Но нет, он не только улавливает каждое мое слово, но и отвечает, когда нужно.
А еще Дима часто носит меня на руках. Эта привычка появилась, когда Валентина Петровна сказала, что мне нельзя перенапрягаться. Что-то мне подсказывает, что она сделала это специально, но уточнять я не стала. Меня все устраивает.
Дима заносит меня сначала в нашу спальню, а потом в ванную. Только в ней он ставит меня на ноги и отпускает. Разворачивается и уже хочет включить воду в ванной, когда я обнимаю его со спины, прижимаясь к ней щекой.
— А может душ… вдвоем? — произношу робко, все еще стесняясь высказывать свои желания вслух. Но после долгого разговора о желаниях с мужем, когда он однажды поймал меня на том, что я опускаю глаза и кручу пальцы, стараюсь побороть робость.
Дима на мгновение замирает, после чего разворачивается, всматривается в мое лицо и хрипло произносит:
— Ты уверена, что не сильно устала?
Я быстро-быстро киваю, и замечаю, как уголки губ мужа дергаются. Щеки тут же обдает жаром, но я не успеваю спрятать лицо в его груди, как на меня обрушиваются горячие губы.
Сразу же забываю обо всем. Цепляюсь за плечи Димы, прижимаюсь к его телу. Он обхватывает меня своими огромными руками и еще сильнее вжимает в себя. Его язык проникает мне в рот, и я теряюсь в поцелуе. Ногтями впиваюсь в футболку мужа. Пытаюсь оставить следы на нем. Мне его мало. Так мало.
Дима разрывает поцелуй и отстраняется от меня. Хочу уже возмутиться, но не успеваю даже пискнуть, как моя блузка оказывается порвана. Маленькие пуговицы скачут по полу, ткать падает у ног.
С джинсами дела обстоят сложнее. Сначала Диме приходится повозиться с ремнем. Потом стащить с меня прилипшую ткань оказывается еще той задачкой. Но, в итоге, я переступаю через них и оказываюсь о одном нижнем белье, которое по мановению рук мужа, летит на пол.
Дима раздевается полностью намного быстрее меня. Сразу цепляюсь взглядом за новый шрам у него на груди, он уже выцветает, только кое-где проглядывают розовые стежки. Хоть Дима уверял, что ничего страшного не случилось, но я случайно услышала разговор медсестер, что рана оказалась серьезной и кровотечение было сильным. Если бы ему вовремя не оказали помощь, у меня могло быть мужа. До сих пор в голове не укладывается, как он нес меня с такой раной.
Не могу остановить себя, тянусь к шраму и провожу по нему пальцем. Глаза наполняются слезами, в горле появляется ком. Дима замирает, впивается в меня взглядом. Опускаю голову, но он за подбородок поднимает ее.
— Ну чего ты? — Дима притягивает меня к себе и целует в лоб. — Все же хорошо.
— Знаю, — я всхлипываю, крепче прижимаясь к нему. — Это все гормоны.
Грудь Димы вздрагивает, когда он усмехается.
— Сейчас их утихомирим.
Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, Дима подхватывает меня под попу и отрывает от пола. Я обнимаю его ногами, чтобы не упасть. Всем телом чувствую горячую кожу. Член упирается мне между ног. По телу проносится дрожь. Единственное, о чем я могу думать — он внутри меня. Ерзаю и слышу шипение у уха.
— Потерпи немного, — голос Димы хриплый, наполненный желанием.
Я снова двигаюсь, чувствуя, как головка члена трется о влагалище. Дима втягивает воздух через стиснутые зубы и несет меня в душ. Прежде чем войти внутрь, он включает воду и проверяет температуру. Я в это время покрываю мелкими укусами его шею, отчетливо ощущая, как пальцы на моих ягодицах напрягаются.
Дима нежно целует меня, как только мы встаем под теплые струи. Он прижимает меня к еще не успевшей согреться стене, собой загораживая воду. Но все что меня беспокоит это губы, сминающие мои, руки, сжимающие ягодицы. Я всем телом ощущаю его мощь, власть и хочу ей отдаться. Кожа будто наэлектризована. Любое прикосновение вызывает желание. А когда Дима рукой сжимает мою грудь и скручивает сосок, одновременно с этим впиваясь зубами в шею, кричу. До хрипа. Внизу живота разгорается такой пожар, что кажется я вот-вот в нем сгорю. Пытаюсь тереться о мужа, достать до члена, но у меня мало места для маневра. Власть в его руках. И он мне это отчетливо показывает.
— Пожалуйста, дай мне, — с моих губ срывается мольба. Руками глажу его плечи, впиваюсь в них ногтями, царапаю. — Мне нужно…
Наконец-то Дима слышит мою просьбу, двумя руками поднимает выше, удерживая под поду, и усаживает на член. До упора.
Стон срывается с моих губ, шипение с его.
Дима замирает. Я тоже. Мне нужно мгновение, чтобы привыкнуть к его размерам, и он это знает. Откидываю голову. Затылком прислонюсь к влажной стене. Подставляю лицо каплям. Тёплая вода еще больше воспаляет кожу. Теперь я горю не только внутри, но снаружи. Дима медленно поднимает меня, оставляя внутри только головку, а потом резко опускает. Перестаю соображать.
Мне нужно все. Мне нужно больше. Мне нужен он.
Упираюсь в его плечи, пытаюсь двигаться, но Дима позволяет
